Жнец и его тень (СИ)

С тем они путь и продолжили. Млава в комнатке за кухне вместе с другой чернавкой обитала. Соседки там не оказалось, кто-то видал, что на торжище ещё до зари убежала. Вроде всё так: кровать узкая, ларь с вещами.

Варвара убранство нехитрое внимательно осмотрела, на покрывале заплатанном взгляд задержала:

— Что-то постель небрежно прибрана, будто впопыхах. Млава, она до мелочей внимательная, хоть бы и торопилась, а как попало не бросила.

— Видать и правда беда приключилась, — принялся Велеслав размышлять вслух, — ежели бы силой увели, то из дверей соседних кто-то бы и заприметил, но все молчат. Значит, поблизости искать надо. Может, вещь какую обронила, будет нам подсказка.

Комнатку они от пола до потолка перерыли, да так и не нашли ничего. А вот снаружи удача улыбнулась: в нише тёмной нашла Варвара ленту алую, шелковую, грязными сапогами затоптанную.

— Вот, — она на свет находку показала, — эту ленту я сама ей подарила за хорошую службу. Млава с ней с тех пор не расставалась.

Велеслав и так к проёму примирился — стена как стена. А вот факел подле него не горит да и висит как-то косо. Только дёрнул за крепление — зашевелились камни, куда-то вниз поехали, тихо-тихо. И вот уже лестница деревянная, до блеска вытоптанная куда-то в подземелье ведёт. Чары, да и только!

— Три потайных хода я знаю, — сказала Варвара, едва от потрясения оправилась, — а про этот ведать не ведаю.

Хотела первой по ступеням пойти, но удержал её Велеслав:

— Один пойду. Мало ли кого мы там увидим, а ты боям не обучена, только пострадаешь зазря. Лучше Мировида найди, расскажи всё, как есть.

Варвара нехотя кивнула, правоту признавая. А потом на носках приподнялась, губами легонько в щёку клюнула:

— Ты береги себя, пожалуйста.

С таким оберегом хоть хоть в бой, хоть в Пекло! Стал Велеслав спускаться осторожно, шума не поднимая. Ох и длинна оказалась лестница! Не день и не два её собирали. А закончилась она в пещере рукотворной. Жарко, дымно от чадящих факелов. А посерёдке девица связанная сидит, глазами бессмысленными в стену смотрит. И два степняка расхаживают — будто у себя дома!

Велеслав за ящиками какими-то схоронился, стал наблюдать, что дальше будет. Долго ли коротко, ощутил он, что будто локтем кто его слева ткнул. Смотрит: лежит рядом Хан, будто всегда здесь был.

— Что ты…

Чёрт палец к губам приложил, на охрану кивнув. Делать нечего, пришлось терпеть неприятное соседство. Вскоре ещё кто-то в пещеру зашёл, на степняков прикрикнул женским голосом. Вот те раз: а это ж Марья, знахарка княжеская!

Девице пленной из какой-то склянки выпить дала — и как затрещит на языке тягучем, как ветер степной. Что сказывает — не понять. Пересилил Велеслав себя, у Хана спросил:

— Знаешь, о чём толкуют?

— Как не знать, — не удержался, съехидничал тот в ответ, — и ты бы знал, если бы бабку не одним ухом слушал, а обоими. Ведьма говорит: забирайте товар, не будет сегодня больше никого. Воин отвечает: так троих же обещали, а не одну, вы, дескать, договорённости не чтите. Вы, тут слово неприличное ведьма произнесла, дармоеды, не переломитесь ещё разок съездить, надо же всё без спешки обставить, чтобы не искал их никто.

— Это что ж это они… наших девок товаром называют?

— Это степь, брат мой. Там люди деловые.

Вот если бы не в засаде сидел, так бы и врезал по лбу, чтобы звёзды перед глазами закружились!

А так подождал, пока все из пещеры уйдут и стал из-за ящиков выбираться.

— Ты куда лезешь, обалдуй, — Хан его за край рубахи ухватил. — Как заберут девчонку, иди за ними след в след, разведай, куда ход выходит, куда следы тянутся. В другой раз там охрану тайную выставишь, возьмёте всю шайку на горячем.

— Ну возьмём, а она до скончания века копыта ордынским коням мыть будет?

— Иногда ради большой выгоды надо чем-то жертвовать, — Хан только руками развёл.

Во имя спокойствия своего, пропустил Велеслав последние слова мимо ушей, а скорее пленницу развязал, по щекам похлопал:

— Ты Млава?

Кивнула она безразлично, встать не пытаясь.

— Идём быстрее, ты свободна!

Ответила тускло, заунывно:

— Что воля, что неволя — всё равно…

Пришлось руку себе на плечо закинуть и, за пояс поддерживая, к лестнице чуть не волоком потащить.

— Помяни моё слово, Велеслав, аукнется тебе это, нехорошо аукнется… — каркал Хан ему вслед.

— Сгинь, нечисть!

Послушался, растаял ветром, да только в душу уже успел плюнуть.

Мировид дело своё сделал на совесть — в считанные минуты дружинников собрал да на обыск пещеры направил, а всё опоздал, опередили его лиходеи. Факел вокруг гвоздя вертелся, а не открывалась дверь колдовская, как ни старайся. Ежели по стене постучать — звук глухой, нет там никакой пустоты. Пришлось уходить несолоно хлебавши. Нет-нет, а возвращался Велеслав к мысли, что прав был Хан, спугнул он степняков, но стоило посмотреть в глаза Варварины, полные тепла и благодарности, так и все сомнения исчезали.

Но с той поры прялка судьбы завертелась с удвоенной силою. В один из дней подкараулила Велеслава Марья, путь преградила, взъерошенная, как ощипанная ворона: