Жнец и его тень (СИ)

— Я тебе, ведьмак, говорила в мои дела не лезть? Вот чего тебе в жизни не хватало?

— Правды, — ответил Велеслав с вызовом. — И справедливости.

Расхохоталась смехом лающим:

— Да кому нужна твоя правда? Городу порядок нужен. Чтобы пшеница колосилась, чтобы сосед в ворота тараном не стучал, чтобы орда не бесчинствовала, чтобы дети без отцов не росли. Сколько лет моими стараниями княжество в мире процветало, пока другие от степняков за головы хватались? И всё за десяток девиц без роду-племени. Цена невысока!

— Ты и князю в лицо это скажешь? Как его людей без ведома врагам отдаёшь? Я всё своими глазами видел, ведьма, не забывай об этом.

Резко вперёд наклонилась, чуть носом в шею не воткнулась, пахнуло горечью ядовитых трав:

— Чем докажешь, ведьмак? Хочешь помериться, твоё слово против моего, а? Ты, кажись, сам степных кровей, вот с сородичами и побратался?

И чувство такое, как на старую мозоль наступила, и сказать нечего.

Отпрянула Марья столь же резко:

— Молчишь. Вот и молчи. И Мировиду своему скажи, что обознался. Оба целее будем.

Начальнику Велеслав, конечно, всё слово в слово передал — не было у него от Мировида секретов. Тот знатно опечалился, но ничего не поделаешь, пришлось прикинуться, что дело замяли — чтобы знахаркину бдительность притупить.

Как это водится, о переполохе в тереме скоро забыли. Млава от зелья колдовского в пару дней оправилась, что было с ней не запомнила. И стало всё, на первый взгляд, как раньше.

Осенью князь большую охоту затеял, едва ли не всех мужчин рангом повыше слуги с собою позвал. Угодья охотничьи у князя — за день не проскакать. Велеслав впервые в этой забаве участвовал, всё было ему в диковинку. Рога трубят, кони копытами землю роют, соколы кружатся, люди галдят. Шатры расставили для отдыха и трапезы. Весело!

Добывать собирались рябчиков да тетеревов, но коли заяц попадётся — хоть и не разжирел он ещё в эту пору, всё ж дичь.

Разбрелись охотники кто куда — каждому хотелось лучшим добытчиком стать, похвалу от князя получить. Тропа привела Велеслава на поляну. Три волка доедали какую-то птицу — уже не разобрать. Человека заметили, зарычали зловеще. Велеслав лук из колчана потянул — хоть и немного он в стрельбе упражнялся, но чем чёрт не шутит. Почётно шкуру волка добыть! Первая стрела в молоко улетела, волков спугнула. Вскочили серые да прочь понеслись.

Зная себя, следовало остановиться, другую добычу поискать, но видимо не стоило чёрта припоминать — будто проклятая кровь степная взыграла. Велеслав коня пятками подтолкнул, в карьер посылая. Но пусть даже волков догнать, покуда они в лес не ускользнули, стрелять на ходу придётся, а это куда похуже, чем с места…

Правда ли, чудится ли, чужие руки лук в сторону отвели, стрела сорвалась — да и ближайшего волка прямо в глаз поразила, захочешь — не прицелишься. И главное, не понять, браниться тут или благодарить…

Велеслав привязал добычу позади седла да и обратно к стоянке поехал. А там к охоте всякий интерес потеряли: носятся с тазами да полотнами ткаными, кровью красной заляпанными.

К нему дружинник подбежал запыхавшийся:

— Вот ты где! Идём скорее, Мировид тебя ждёт.

Из шатра дружинный лекарь вышел в фартуке окровавленном.

— За Марьей послали? Тут только чары помогут…

Велеслав уж больше не слушал ничего, поскорее внутрь скользнул. Десница воеводы лежал на подстилке из шкур, под повязками полосы как от когтей проступают.

Ох и не по себе Велеславу сделалось! Первый друг и наставник со злой раной лежал, а он даже помочь ничем не мог ему!

— Что ж с тобой приключилось?…

— Медведь… большой, бурый… — Мировид головой тряхнул болезненно. — Потом…

Рука куда-то под шкуры скользнула, стопку грамот оттуда выудила. Мировид те записи Велеславу в руки вложил, жестом указал к уху наклониться:

— Ты поймёшь, что с этим делать… А до той поры… ни отцу, ни брату, ни даже богам не показывай…

— Пропустите меня! — снаружи донеслось, и Велеслав грамоты поскорее за пазуху спрятал, полой кафтана прикрыл.

Воевода пожаловал со свитой:

— Как же так, дружище! — руками всплеснул, как та боярышня, — ты будь спокоен, за знахаркой уже послали…

С ледяной ясностью Велеслав понял, что не поможет Мировиду знахарка — только в могилу сведёт быстрее. В последний раз наставнику в глаза посмотрел — попрощался. Да и на воздух из шатра вышел.

На небо глаза устремил — как ответов просил. Бок жгли грамоты кровавые. Что ж такое там, что ради них человека уморить можно?

Мировид скончался на третий день. Князь тризну по нему справил, как по дорогому родичу. А уже наутро хозяйничал в его берлоге новый десница воеводы. Как бы не скорбь великая, обида бы сердце Велеслава точила, что не его, героя признанного, назначили. Но тут не стал спешить он с выводами, присмотрелся. Ничего-то новоявленный начальник о текущих делах не спросил, только любезностями дежурными обменялся и тут же ерунду какую-то поручил. А сам — по полкам шарить. То медленно, с расстановкой, то в нетерпении бересту расшвыривая.