Жнец у ворот

Я думаю, как он мог измениться за те несколько месяцев, пока мы не виделись. Какой он сейчас? Нормально ли он ест? Следит ли за собой? Небеса, надеюсь, он не оброс бородой. Его борода всегда меня раздражала.

Лес тем временем из размытой линии на горизонте превращается в стену деревьев. Их скрюченные стволы мне хорошо знакомы. Даже под полуденным светом солнца Земли Ожидания кажутся мрачными и зловещими.

Я спешиваюсь и отпускаю лошадь пастись, а сама приближаюсь к стене деревьев. Поднимается ветер и зловеще шелестит древесной листвой. Шелест листьев складывается в тихую песню, в печальный шепот.

– Элиас? – зову я. Тишина кажется неестественной. Даже стонов призраков не слышно. Меня одолевает беспокойство. А что, если Элиас не справился, не смог переправлять призраков? Что, если с ним что-то случилось?

Тишина Леса наводит меня на мысли о хищнике, затаившемся в высокой траве в ожидании жертвы. Но по мере того, как солнце склоняется к закату, во мне восстает знакомая темнота, побуждая войти под сень деревьев. Давным-давно я чувствовала эту темноту с Князем Тьмы, когда пыталась добиться от него ответов на свои вопросы. Я почувствовала ее снова после смерти Шэвы, когда думала, что джинны могут навредить Элиасу.

Эта темнота не кажется мне злой. Она – просто часть меня.

Я ступаю под древесный свод, обнажив клинок. Ничего не происходит. Лес очень тих, слышно только птичье пение, да какие-то мелкие лесные зверьки шныряют в густой траве. Призраков нет. Я захожу еще глубже в лес, позволяя внутренней тьме вести меня вперед.

Когда я уже далеко в лесу, тени вокруг меня сгущаются. И я слышу зовущий меня голос.

Нет, не один голос. Слаженный хор множества голосов.

Добро пожаловать в Земли Ожидания, Лайя из Серры, – поют они. – Добро пожаловать в наш дом, в нашу тюрьму. Подойди ближе, еще ближе.

37: Элиас

Маски даже не замечают дротиков, пока первая моя жертва не падает лицом в блюдо с рисом. Они расслабились. Их разведчики сообщили, что кочевники – легкая добыча, так что они толком не расставили часовых, слишком уверенные в своей силе.

Такая беспечность мне на руку. Но этого недостаточно.

Первый Маска, который меня замечает, тут же отбивает два дротика, летящие ему в грудь, и бросается на меня. В руке его, словно по волшебству, появляется обнаженный меч.

Внутри меня шевелится тьма – моя собственная магия. Хотя я сейчас и далеко от Земель Ожидания, у меня достаточно физической магии. Быстро перехожу на хождение по ветрам и вот, я уже за спиной врага, вонзаю в него еще один дротик. Двое других Масок снова пытаются меня атаковать, оружие свистит в воздухе, а третий – командующий армией – бросается к выходу, чтобы поднять тревогу.

Я по ветрам перебегаю вперед, материализуюсь прямо перед ним и вонзаю клинок прямо в горло застывшему от удивления Маске. Не думай ни о чем, просто делай, Элиас. Кровь брызгает мне на руки, трудно не думать о том, какой ужас я сейчас вершу. Но тем временем приближаются оставшиеся Маски, а тело командира может послужить мне отличным щитом. Я прикрываюсь им от ударов его товарища. Надетый на него доспех отлично отражает эти удары. Потом я швыряю труп в одного из оставшихся на ногах Масок и уворачиваюсь от удара другого, когда он пытается достать меня ногой.

У него есть брешь в доспехах, сразу над кистью руки. Я вонзаю в эту плоть последний оставшийся дротик Афии, и он безвольно валится на землю. Но в горло мне вцепляется последний Маска.

Ты смертен. Шэва напомнила мне об этом факте как раз перед тем, как Князь Тьмы убил ее. Если я умру здесь, у Земель Ожидания не останется хранителя. Это дает мне силы, чтобы ударить Маску коленом и вырваться из его хватки. Я выхватываю его же собственный нож из ножен и бью в грудь – раз, другой, третий, – а потом вонзаю лезвие ему в горло.

В палатке, где только что было столько шума, воцаряется тишина. Слышно только мое неровное дыхание. Снаружи звучит смех солдат, их недовольные голоса… Шум живого лагеря – отличное прикрытие для моего нападения.

Скоро кто-нибудь обнаружит трупы меченосцев, так что нужно убираться отсюда. Я выскальзываю из лагеря тем же путем и краду себе лошадь с коновязи на границе. К тому времени, как поднимется тревога, я буду уже далеко. Я скачу на запад, к ближайшей сторожевой барабанной башне.

Я быстро перекидываюсь словом с легионерами, которые охраняют подходы к башне. Один из них начинает что-то подозревать, и тогда я пускаю стрелу ему в грудь. Другому я вонзаю клинок прямо в горло. Теперь мне уже легче убивать, чем в лагере. Я легко взбегаю по ступенькам, приближаясь к солдатским спальням, и стараюсь не дожидаться, когда лучшая часть меня начнет взывать: Они не заслужили смерти! Не сделали тебе никакого зла!