Жнец у ворот

Шэва встречается с этим книжником в покоях, отведенных ему королем джиннов. Проходит всего несколько недель, и они становятся друзьями. Король смеется вместе с ней, внимательно слушает ее рассказы. Его план – сделать все, чтобы Шэва-телохранитель влюбилась в него.

Предчувствие беды все нарастает, становясь плотным, как грязь. Князь Тьмы бродит по улицам собственного города, когда остальные спят, ищет источник опасности. Когда его жена пытается поговорить с ним, он только улыбается. Дети приходят поиграть – он смеется. Их беспокойство утихает, но его страх только растет.

Шэва встречается с королем книжников на поляне за городом. Своими манерами он мне кого-то напоминает, но я никак не могу понять, кого именно… Образ колеблется на грани моего сознания. Шэва и книжник ссорятся, спорят друг с другом. Он пытается ее успокоить, что-то ей обещает. Даже с расстояния тысячи лет я вижу, что свое обещание он собирается нарушить.

Трижды сменяется луна, и книжники наносят удар, сталью и огнем уничтожая Сумеречный Лес.

Джинны легко отбивают их атаку, но они очень удивлены. Они не ожидали такого поворота событий и не в силах этого понять. Да, им известно, что людям нужна сила джиннов. Но зачем вам наша сила, если мы сохраняем равновесие мира? Зачем она вам, ведь мы заботимся о духах ваших умерших? Это джинны переправляют их дальше, поэтому призраки не тревожат и не преследуют человеческий род.

Тем временем в город прибывают новые призраки. Но джинны заняты, они должны вести войну. В городе недостаточно Ловцов Душ, чтобы позаботиться о вновь прибывших. Вынужденные ждать, призраки страдают, начинают плакать и жаловаться. Стоны их разносятся повсюду. Король джиннов встречается с повелителями ифритов, а в это время книжники наносят новый удар. Пламенные дети короля отосланы подальше из города вместе с остальными малышами, они горько плачут, расставаясь с родителями.

Новый образ показывает, как дети джиннов скрываются в Лесу.

Ох, нет! Только не это! Я хочу оторвать руку от стены, остановить калейдоскоп картин. Детям грозит опасность, она подступает все ближе. Я слышу треск ветки, вижу тень, крадущуюся среди деревьев. А дети – ростом по пояс взрослому, сверкающие язычки пламени – движутся в сторону леса. Они ничего не подозревают. Их свет озаряет стволы деревьев, листья и травы особым сиянием, глубокой магией духов, делающей прекрасным все, к чему они прикасаются. Их тихие голоса звучат, как небесные колокольчики. Они похожи на отважные и ясные блуждающие огоньки в холодной ночи.

Внезапно на мир опускается тишина. Нет! Стойте! Вы идете прямо в засаду! Защитите их! Кто-нибудь! – я хочу закричать, разбудить охрану. Из-за деревьев встают воины-люди, вооруженные мечами, сверкающими каплями летнего дождя.

Огненные дети сбиваются в стайку, перепуганные, жмутся друг к другу. Когда они собираются вместе, их пламя светит еще ярче.

А потом это пламя гаснет.

Я больше не могу этого видеть. Я уже знаю, что произошло. Шэва отдала Звезду королю-книжнику. С ее помощью он и его колдуны смогли поместить джиннов в заточение.

Теперь ты видел, Элиас Витуриус? – спрашивают меня джинны.

– Так это мы уничтожили вас, – выдыхаю я.

Нет, вы уничтожили самих себя. На протяжении тысячи лет у вас оставался всего один Ловец Душ. Но Шэва хотя бы была джинном. Магия была ее врожденной способностью. И все же призраки скапливались в Землях Ожидания – ты видел, как ей приходилось нелегко. Но в тебе совсем нет магии. Как может бездарный смертный справиться с тем, с чем едва справлялась джинн? Призраки давят на границу, как скопившаяся вода давит на плотину. И плотина непременно прорвется, потому что тебе не под силу переправлять призраков достаточно быстро. Ты обречен.

В кои-то веки джинны не лгут. Сейчас им это не нужно. И правдивость их слов особенно ужасает меня.

28: Кровавый Сорокопут

Я просыпаюсь в своей постели в Навиуме посреди ночи.

– Побережье! – я сама не заметила, что говорю это вслух, пока не услышала какой-то звук в комнате. Это Авитас, который несет стражу в дверях моей комнаты, внезапно пробуждается от звука моего голоса и сразу же обнажает меч.