Жокей в маске

Бузотер удивленно поскреб в затылке. Где же все-таки Горелка с Иллюминатором взяли такую кучу денег? Покосившись еще раз в угол, бродяга отметил, что на Адели новая модная юбка и лакированные блестящие туфли, каких она никогда не носила. Любопытство Бузотера достигло предела. Не обращая внимания на Паршивца и Вонючку, пригорюнившихся над бутылкой, он снова и снова задавал себе вопрос: откуда такое неожиданное богатство?

Тем временем у бандитов трапеза подошла к концу. Они явно собирались уходить.

«А вот это уже и вовсе непонятно, – думал Бузотер. – Похоже, они даже не напились толком! Удивительно… Если такие ребята затевают пьянку, они обычно гудят до самого закрытия, да затем еще стремятся переломать все, что попадет под руку. Нет, тут что-то нечисто!»

Бродяга больше не мог сдерживать любопытства.

– Подождите здесь, – бросил он Вонючке и Паршивцу. – Я на минуту.

Выскользнув на улицу Шарбоньер, Бузотер пошел вслед за Горелкой и Иллюминатором, поддерживающими Адель под руки. Вскоре они достигли бульвара. Тут царила праздничная сутолока, со всех углов доносились песни уличных музыкантов. Не обращая на них внимания, бандиты двинулись дальше.

От слепящих огней бульвара у Бузотера закружилась голова – все-таки выпить он успел немало. Вскоре он потерял преследуемых в толпе. Вздохнув, бродяга принялся наблюдать за сценкой, разыгрываемой Коломбиной и двумя паяцами с набеленными лицами на небольшом деревянном помосте. Актеры пронзительными голосами выкрикивали несусветную чушь к вящему удовольствию всех собравшихся. Вскоре спектакль кончился, и Коломбина пошла со шляпой собирать со зрителей по два су.

«Пора сматывать», – решил Бузотер, вовсе не собиравшийся оплачивать какие бы то ни было развлечения. Он двинулся дальше по бульвару в поисках бесплатных удовольствий.

Некоторое время он наблюдал за вертящимся колесом, уставленным разнообразной посудой. Зазывала надрывался, уверяя зрителей, что каждый из них обязательно выиграет что-нибудь в лотерею, но практика упрямо опровергала его утверждения.

Потом Бузотер от души посмеялся над клоунами, которых публика забрасывала разноцветными шариками. Услышав громкое пение подвыпивших клиентов из ближайшего кафе, он остановился, но тут же резко метнулся в сторону, в темный проход между двумя павильонами. Обойдя строение кругом, он подошел к фонарю и фамильярно хлопнул по плечу массивную женщину. Та быстро обернулась. Это была мамаша Тулуш.

– Давненько мы не виделись, старушка! – радостно хмыкнул Бузотер. – Каким ветром тебя сюда занесло?

Бродяга радовался встрече. Он испытывал к старой торговке самую искреннюю симпатию. Конечно, она не брезговала самыми темными делишками, но Бузотера ли этим удивить! Мамаша Тулуш сама к нему не раз обращалась за помощью, зная, что пройдохе наплевать и на полицейских, и на судей. Во всех случаях ему удавалось так ловко прикидываться дурачком, что он выходил сухим из воды.

Да что там мелкие проделки – однажды в веселой компании на берегу Марны Бузотер на полном серьезе объявил себя мужем мамаши Тулуш! Правда, новоиспеченным «супругам» вскоре пришлось расстаться по не зависящим от них причинам.

И вот теперь они встретились. Старуха, казалось, тоже обрадовалась, однако, не стала тратить время на приветствия.

– Как тебе это нравится? – возмущенно заговорила она. – Колючка хочет меня надуть! Похоже, он принимает меня за какую-то зеленщицу!

Она воздела руки к небу, затем звучно хлопнула себя по ляжкам.

– Нет, ей-Богу, тут все с ума посходили! Считают меня девчонкой!

Бузотер важно покивал головой:

– Правильно, старуха, это никуда не годится. Нельзя позволять водить себя за нос!

Человек, которого мамаша Тулуш называла Колючкой, бросил на непрошеного судью злобный взгляд и ощерил беззубый рот. Он весь был какой-то кривой – голова косо сидела на тощей шее, одно плечо выше другого, ноги колесом. Лысый череп едва прикрывал засаленный берет. На лодыжках при помощи веревок болталось что-то вроде шпор, утыканных гвоздями. За спиной у этого неприглядного субъекта висел грязный мешок, в руках он сжимал толстую палку с железным наконечником. Она явно служила не только для прогулок, но при случае могла проломить кому-нибудь голову. Видимо, за обилие острых предметов парня и прозвали Колючкой.

Мамаша Тулуш продолжала:

– Этот тип торгует тут змеями. Так представляешь, у него хватает наглости заламывать по шестнадцать су за каждую гадюку!

Колючка набычился:

– Это кто тут говорит о наглости! Цена хорошая. Шестнадцать су, ни больше, ни меньше. Это мое последнее слово. Боже мой, шестнадцать су за живую змею! Да это просто даром! Я, между прочим, рискую жизнью, когда ловлю их. А на мешки мне приходится тратиться? А на корм?

– Подумаешь, рискует жизнью! – горячилась торговка. – Чай, не на войне! Красная цена твоим тварям – одиннадцать су.

Но Колючка оставался непреклонным.

– Шестнадцать су, – твердил он. – И ни монеткой меньше.

Наконец мамаша Тулуш оскорбленно сплюнула под ноги и повернулась спиной.