Жоржи Амаду. Капитаны песка

      У подножия Ладейры да Монтанья они разделились на три группы. Одну возглавил Жоан Длинный, Бузотер пошел с другой, с самой большой идет Педро Пуля. Капитаны песка идут на праздник, первый настоящий праздник в их жизни. Конечно, забастовка - праздник взрослых, но, прежде всего, это праздник бедняков, таких же, как они сами.

      Раннее, холодное утро. Когда Педро Пуля расставлял у депо мальчишек, к нему подошел Альберто. Педро Пуля радостно улыбается ему.

      - Они уже идут, товарищ, - предупреждает студент.

      - Подожди, увидишь, что сейчас будет.

      Теперь уже студент улыбается. Он явно восхищен капитанами. Он попросит ячейку поручить ему работу с ними. Вместе они горы свернут.

      Штрейкбрехеры идут к депо плотной толпой. Их возглавляет хмурый американец. Они подходят к воротам, и вдруг из темноты, из каких-то закоулков, неизвестно откуда, появляются оборванные мальчишки с оружием в руках. Ножи, кинжалы, палки. Штрейкбрехеры останавливаются. Эти дьяволята сразу же бросаются на них, как лавина. Мальчишек больше, чем штрейкбрехеров. Капитаны сбивают их с ног приемами капоэйры, лупят палками, некоторые уже бегут. Педро Пуля бросается на американца. Штрейкбрехерам кажется, что это черти, вырвавшиеся из преисподней. Вольный и громкий смех капитанов песка звенит в утреннем вохдухе. Они победили! Сорвать забастовку не удалось.

      Жоан Длинный и Бузотер тоже возвращаются с победой. Студент смеется вместе со всеми смехом капитанов.

      - Вы даже не представляете, какие вы молодцы! - говорит он к радости ребят.

      - Товарищи, - говорит Жоан де Адам.

      Это слово слышит Педро Пуля в завывании ветра, это слово повторяет голос его сердца. Это слово звучит для него, как песня того негра:

      - Товарищи.

      АТАБАКЕ ЗВУЧАТ, КАК ВОЕННЫЕ ГОРНЫ

      После окончания забастовки студент по-прежнему приходит в склад. Он ведет долгие разговоры с Педро Пулей о том, как превратить капитанов песка в штурмовую бригаду.

      Однажды вечером Педро Пуля, надвинув на глаза кепку, что-то насвистывая, не спеша брел по улице Чили.

      - Пуля! - окликнул его чей-то голос.

      Педро обернулся. Перед ним стоял Кот, в шикарном голубом костюме. Жемчужная булавка в галстуке, кольцо на мизинце. Фетровая шляпа лихо заломлена.

      - Кот, ты ли это?

      - Пойдем, поговорим.

      Они сворачивают на тихую улочку. Кот объяснил, что вернулся из Ильеуса несколько дней назад, вытянув у тамошних олухов кучу денег. Он совсем взрослый мужчина, надушенный и элегантный.

      - Да тебя не узнать, - говорит Пуля. - А как Далва?

      - Спуталась с каким-то полковником. Но я уже давно ее бросил. Теперь у меня такая смугляночка - закачаешься.

      - А где то кольцо, над которым издевался Хромой?

      Кот рассмеялся:

      - Загнал за пятьсот монет одному полковнику, которому деньги некуда девать. Проглотил не пискнув.

      Они разговаривали и смеялись. Кот расспрашивал обо всех, потом сказал, что на следующий день отправляется со своей смуглянкой в Аракажу, потому что сахар приносит большие деньги. Педро Пуля смотрит, как уходит Кот, разодетый в пух и прах, и думает, что, задержись Кот еще немного в складе, он, может, и не стал бы мошенником. Может, благодаря Альберто, он понял бы что-то очень важное, то, о чем только догадывался Профессор.

      Революция зовет Педро Пулю, как когда-то Бог звал Фитиля. Этот голос звучит в его сердце, мощный, как голос моря, как голос ветра, ему нет равных по силе. Педро слышит этот голос так же ясно, как голос негра, поющий на паруснике самбу, которую сочинил Сачок.

      "Товарищи, пробил наш час..."

      Этот голос зовет его. Он наполняет душу радостью, заставляет быстрее биться его сердце. Этот голос зовет изменить судьбу бедняков. Этот голос заполняет собой все улицы и переулки, как гром атабаке на запрещенных негритянских макумбах. Он слышит этот голос в грохоте трамваев, которые ведут недавние участники забастовки. Этот голос рождается в порту, рвется из груди докеров, из груди Жоана де Адама. Это голос его отца, павшего в борьбе. Это голос матросов, лодочников и шкиперов. Это голос капоэйристов, он звенит в ударах Божьего Любимчика. Это и голос падре Жозе Педро, бедного священника, в глазах которого - страх за судьбу капитанов песка. Этот голос звучал на кандоблэ дон'Аниньи в ту ночь, когда полиция унесла Огуна. Этот голос доносится из склада капитанов песка, из колонии и сиротского приюта. Это голос ненависти Хромого, который тюрьме предпочел смерть. Этот голос - в стуке колес поезда, идущего через сертан. Это голос Лампиана, который борется за права нищих крестьян. Это голос Альберто, студента, требующего образования и культуры для всех. Этот голос звучит в выставочном зале на улице Чили, где на картинах Профессора сражаются оборванные мальчишки. Это голос Сачка и других бродяг, голос их гитар, их печальных самб. Этот голос рвется из груди всех бедняков. Это голос дружбы и солидарности. Он зовет на праздник борьбы. Он - как веселая самба негра, гром барабанов на макумбе.