Жозефина

Среди успехов и побед Бонапарту не давали покоя и вызывали опасения постоянные нападки реакционных парижских газет. Салонные сплетни, сарказм эмигрантов, не-прекращающиеся заявления роялистского клуба с улицы Клиши как ничто другое выводили его из себя. С другой стороны, он опасался Реставрации, которую почти каждый эмигрант считал неминуемой в 1797 году, но которая произошла лишь семнадцать лет спустя. Ни за что на свете Бонапарт не желал быть на вторых ролях. Роль Монка не устраивала его ни на мгновение, и никакой титул, никакое богатство не заставили бы его работать на кого-нибудь другого, а не на самого себя. Не нужно забывать, что при всех его аристократических замашках и тяготению к светскому обществу старого режима, он командовал армией, состоявшей из самых искренних и экзальтированных республиканцев. С этими несравненными солдатами он совершал чудеса, и, конечно же, по меньшей мере внешне он разделял их политические убеждения, основу их энергии и энтузиазма. Их генерал всегда был для них героем 13 вандемьера, наводящим ужас на реакцию, убежденным республиканцем, подавившим роялистские очаги.

И вот он посчитал, что пришло время выхода на сцену республиканца, и решить поразить всех спектаклем в соответствии с идеями и убеждениями его солдат и организовать в Милане 13 июля по случаю годовщины взятия Бастилии большое военное празднество, программа и характер которого были бы в полной гармонии с революционными воспоминаниями и демократическими чувствами армии, насчитывавшей столько якобинцев в мундирах. И на этом празднике он показался бы своим войскам в обличье абсолютного республиканца. Праздник должен был наделать много шума, и слух о нем должен был дойти до Парижа и быть, так сказать, прологом 18 фрюктидора.

Вот в каких терминах, сформулированных самим главнокомандующим, была составлена программа праздника:

«1. На рассвете залп двадцати крупных орудий возвестит о начале праздника.

2. Главная пушка выстрелит в 9 часов утра. В 10 часов, в момент, когда войска начнут марш, раздастся другой залп.

3. Третий залп возвестит отъезд главнокомандующего, направляющегося на плац, и этот залп будет повторен в момент его прибытия туда. Тогда же все оркестры армии заиграют «Где может быть лучше?».

4. Точно в полдень, проделав некоторые маневры, войска, разделившись на батальоны, выстроятся в каре вокруг пирамиды. Будет произведено по шесть выстрелов в честь каждого из генералов: Ла Гарпа, Стенжела и Дюбуа, затем по пять выстрелов в честь каждого бригадного генерала и по три выстрела в честь каждого адъютанта генерала и бригадного командира, погибших в дивизионе, начиная с 23 жерминаля IV года во время сражения при Монтенотте.

5. Командующий Ломбардским дивизионом генерал вручит каждому батальону знамена. И будет сделано шесть выстрелов в момент, когда он начнет их вручать.

6. Будет выдано двойное денежное содержание и двойной рацион мяса и вина.

7. Праздник закончится учебными играми и упражнениями. Начнут стрельбой из пушек. Будут стрелять также по мишеням. Установлено три приза для солдат за лучшую стрельбу.

8. Затем будет штыковая атака и атака на эспадонах[13], затем бег с тремя призами для лучших бегунов.

9. Оркестры будут исполнять песни и танцы, и солдаты, составив свои ружья в козлах, смогут танцевать или прогуливаться до момента, когда сигнал призовет их в строй.

10. Офицеры, имеющие коней и пожелавшие принять участие в скачках, смогут записаться. Скачки будут проходить от сельского домика до триумфальной арки.

11. С наступлением ночи огни осветят пирамиду и алтарь Отечества, оркестры, расположившись вокруг, будут исполнять патриотическую музыку».

Не только у солдат своей армии, но и у итальянцев Бонапарт развивал вкус к оружию и телесным упражнениям. Миланское население было «перевоспитано». Все было изменено: общественный дух, обычаи, воспитание, игры детей, обучение в школах, салонная жизнь. В театре больше не представляли итальянца, побитого немецким матадором. Теперь итальянец побивал и изгонял немца. Военная выправка, воинственный характер — вот то, что покоряло женщин. На место церковных песнопений и любовных серенад заступили военные марши. Итак, праздник 14 июля наэлектризовал миланское население.

Бонапарт нигде не испытывал столько счастья и гордости, как среди своих солдат. Они напоминали ему о славных делах. Он сказал Лонато: «Я спокоен, храбрый 32-й тут». И как некую награду, солдаты 32-го полка испросили, чтобы на их знаменах были вышиты эти простые слова. Составляя отчет о сражении при Фаворите, он написал: «Устрашающий 57-й», и отмеченный таким образом за пролитую кровь храбрый 57-й захотел называться впредь «Устрашающим».