Жозефина. Книга вторая. Императрица, королева, герцогиня

Дела идут все хуже, но кто мог тогда предположить, что конец так близок? Поэтому Жозефина округляет свои владения. Пьер Шомер, для которого в Мальмезонском архиве нет тайн — он ведь долгие годы был хранителем и душой поместья Жозефины, — рассказал нам о последних приобретениях «г-жи герцогини Наваррской», Она обогатила свой дорогой Мальмезон «прудом св, Кукуфы, питающим тамошние каскады; расширила свои земли в сторону рюэйльского Кот д'Ор; закрепила за собой высоты Бюзанваля, а главное, гармонично завершила единство Мальмезона, присоединив к нему двадцать гектаров Буа-Прео».

* * *

Великая Империя рушится. Приближается битва за Францию. Бернадот присоединяется к коалиции, и союзникам хочется, чтобы Евгений, последовав примеру его и своего тестя короля Баварского, поступил точно так же. 2 2 ноября 1813 последний посылает к нему князя Турн и Таксис с предложением перейти в другой лагерь. Его семье будет «обеспечено завидное положение в Италии». Ему даже предлагают королевскую корону в «стране, которая ему подойдет». Евгений тотчас пишет Наполеону: «Мне не понадобилось долго размышлять, чтобы ответить королю Баварскому, что его зять порядочный человек и никогда не пойдет на подлость; что я до последнего вздоха останусь верен данной и повторяемой мною присяге на верную службу вам; что судьба моей семьи находится и всегда пребудет в ваших руках и, наконец, что, если несчастье падет на наши головы, я в безграничном своем уважении к королю Баварскому заранее уверен: он предпочтет увидеть своего зятя частным лицом, но честным человеком, чем королем и предателем».

Отрадно читать такие строки в последние дни Империи, когда повсеместно был взят курс на измену!

Позиция Августы внушает восхищение. Урожденная Виттельсбах^[174], она, дабы Жозефина так же гордилась сыном, как она сама — мужем, посылает свекрови относящуюся к переговорам переписку и прибавляет: «Нас не могут удивить никакая доброта, благородство, величье там, где речь идет о нашем замечательном Евгении, но со вчерашнего дня я еще более счастлива и горда, что стала женой такого человека, и, чтобы вы могли разделить мою радость, спешу послать вам копию письма, написанного им мне после того, как он отказался от короны, которую ему предлагали за согласие стать неблагодарным подлецом, словом, предать императора по примеру короля Неаполитанского».

Однако Августа опять на сносях, и Евгений считает себя вправе обратиться к австрийскому фельдмаршалу Бельгарду^[175], чтобы тот разрешил его жене остаться в Милане или Монце на время родов, Фельдмаршал ответил, что должен снестись с Веной. В те времена, если не считать исключительных случаев, письмо из Парижа в Милан и ответ на него шли двенадцать дней. Этот срок обусловил в данном случае ряд недоразумений. Наполеон оказался, по-видимому, в неведении о сути просьбы Евгения к Бельгарду. Хуже того, он понял лишь одно: Евгений, его бывший приемный сын, «вступил в сношения с неприятелем». Поэтому он пишет Жозефине в надежде как-то воспрепятствовать возможной измене вице-короля. Жозефина безотлагательно сообщает сыну: «Милый Евгений, не теряя ни минуты и невзирая ни на какие препятствия, удвой усилия и выполни приказ, данный тебе императором, Он только что прислал мне письмо в этой связи. Его замысел состоит в том, чтобы ты отходил к Альпам, оставив в Мантуе и других точках страны лишь итальянские части». Письмо ее кончается следующими словами: «Франция — прежде всего, Франции нужен каждый из ее детей. Спеши, мой сын, никогда твое рвение не сослужит большую службу императору. Уверяю тебя, сейчас драгоценна каждая минута. Я знаю, что твоя жена собирается покинуть Милан. Сообщи, могу ли я быть ей полезна. Прощай, милый Евгений, у меня ровно столько времени, чтобы обнять тебя и повторить: поторопись».

Через несколько дней, узнав правду от Таше, адъютанта Евгения, император полностью успокоился, Он ограничился тем, что 1 8 февраля, в день боя при Монтеро, написал вице-королю из Нанжи: «Сын мой, необходимо, чтобы вице-королева немедленно приехала рожать в Париж; я ни в коем случае не желаю, чтобы она оставалась в стране, занятой неприятелем». Затем Наполеон покидает Нанжи и отправляется сражаться под Монтеро, бросив фразу, которая явилась целым состоянием для торговцев эстампами: «Вперед, друзья, и ничего не бойтесь: ядро, которое должно меня сразить, еще не отлито».

Тон письма к Евгению вполне извинителен: у Наполеона висит на пятках вся Европа, и пишет он в перерыве между сражениями.

Однако, получив через мать приказ отчима, Евгений оскорбился. Так с ним говорят впервые. Ведь даже по поводу его ответа князю Турн и Таксис Наполеон обронил лишь:

— Узнаю политику Австрии: вот как она плодит предателей.

Поэтому Евгений пишет матери: «Твое письмо привело меня в растерянность… Я не думал, что наступит минута, когда мне придется давать императору доказательства своей верности и преданности; вижу во всем этом только одно — у меня есть враги, которым завидно, что я так, осмелюсь сказать, достойно выпутался из самых трудных обстоятельств».