Жребий изгоев

На этот раз били уже не два десятка луков, а, по меньшей мере, сотня. Стрелы с навязанной на конце просмолённой горящей паклей били наугад, но сложно было промахнуться даже и ночью на таком близком расстоянии, когда садишь стрелы в толпу людей.

На ближней телеге полыхнуло – видно нашлось чему гореть. Темнота отступила ещё, и князь вовремя сумел удержать ногу, не наступить и не споткнуться о мёртвое тело. Пахнуло горелым мясом и тряпкой – вой лежал вниз лицом, стрела угодила ему в основание шеи и дотлевала, отвратительно воняя.

Из багряной полутьмы вылетел верхом Ярун – княжий любимчик тоже был ранен, зажимал плечо свободной рукой – видно срезень чиркнул, пролетая, распорол одежду. Почти тут же, на глазах князя, бронебойная стрела воткнулась в шею Ярунова коня, тот споткнулся, перелетел, Ярун, успев вовремя выдернуть ноги из стремян, скатился к ногам князя – мелькнули перед лицом Мстислава подкованные конские копыта, едва не угодив по голове, князь отступил, не отводя глаз от оскаленной морды бьющегося коня.

Ярун вскочил, продолжая зажимать рану, лицо его исказилось.

– Надо что-то делать, княже! – крикнул он. – Это невыносимо!

И тут, словно по приказу, дождь из стрел начал утихать. Мстислав усмехнулся – ни приказа, ни чуда вестимо, не было. Просто у полочан заканчивались стрелы. Небось десятка по четыре высадили по ним, – подумалось злобно. – Попадай каждая стрела в цель, у него бы сейчас больше половины войска легло.

Упырь сожри этих полочан! И ведь не достанешь их – попробуй сунься за ними в дебрь, в незнакомых-то местах да ещё ночью!

Уже потом, когда князь, воеводы и гридни, наконец, навели порядок на стану, Тренята вошёл в шатёр Мстислава, поклонился от порога:

– Дозволишь, княже?

– Заходи, – бросил Мстислав, бросив развязывать шнуровку на стегаче. Кивнул на брошенное у входа седло. – Присядь. Что там?

– Терпимо, Мстиславе Изяславич, – гридень примостился на седле. – Полсотни убитых, с сотню раненых. Десятка два – тяжело. Кони вот… почти все ранены. Три воза сгорело. Завтра можем идти дальше.

А ведь это только начало, – подумал Мстислав. – Только начало.

Они едва-едва вступили в волость Всеслава. До Полоцка ещё не меньше сотни вёрст. И вся дорога – через эту вот непролазную кривскую дебрь. Где сплошные болота, где полочане знают каждую тропку, где они у себя дома, где из-за каждого дерева будут лететь стрелы.

Подготовился Всеслав. Изрядно подготовился.

Мстислав понял, что до Полоцка его рати не добраться. А если и добраться, то в столице Всеслава тоже найдётся кому стоять на стенах и защищать пустой город и без князя. А потом воротится – не может не воротиться! – Всеслав. И что тогда?

Витко задорно сплюнул в сторону.

– Пополошились, курвины дети?! Так-то! Это вам не селян разорять! – прошлогоднее разорение плесковских кривичей, которых разорили свои же, помнилось всем. А ему, Витко, который сопровождал плесковских сбегов к местам их нынешнего житья – тем более.

Он оглядел свою сгрудившуюся посторонь невеликую рать – вместе с двумя присоединившимися к нему загонами других гридней было девяносто шесть воев:

– А теперь, парни, отходим.

– Как? – крикнул кто-то из толпы. – Почему?! Мы за один раз столько крови им выцедили!

– А потому что Мстислав Изяславич не дурак, – усмехнулся Витко. – И во второй раз такого случая нам не выдастся. Надо искать что-то другое. Или вы думаете в силе девяноста восьми мечей всю новогородскую рать побить? Всемеро сильнейшую?

В ответ раздалось только нестройное бурчание.

– Не бойтесь, парни, не то, что до Полоцка, даже и до Россон не допустим Мстислава!

В Россонах ждал воевода Бронибор Гюрятич. И княжич Рогволод. Россоны были конечной точкой сбора рати в единое целое. До того полочане должны были изрядно пустить кровь Мстиславичам, действуя мелкими загонами и прячась в лесах.

Всё это было обусловлено заранее, ещё в Полоцке, обговорено меж воеводами Бронибором и Бренем и князем Всеславом.

[1] Шимско – ныне посёлок Шимск в Новгородской области.

Коростынь – ныне деревня в Шимском районе Новгородской области.

Оковский (Волоковский, Волконский, Волгинский) лес – лесной массив, который в раннем средневековье занимал Валдайскую возвышенность. «Повесть временных лет» описывает Оковский лес как своего рода географический центр, откуда берут начало три великие реки: «…Днепр же вытекает из Оковского леса и течёт на юг… Двина из того же леса вытекает и течёт на север… Из того же леса вытекает Волга и течёт на восток». Благодаря удобным волокам в Оковском лесу древний Двинско-Волжский торговый путь пересекался с более поздним путём «Из варяг в греки».

4. Троянья земля. Тьмуторокань и окрестности. Весна 1065 года, травень.

Кто знает, чья воля правит миром?

Язычники говорят, что правит всем правда богов. Правь. Единый мировой Закон.

Христиане – воля божья.

Человеку не дано постигнуть того с полной уверенностью.

Или дано?