Жребий окаянный. Браслет

Это, конечно, не случай Саши Ракитина, умудрившегося сдуру, не прикладывая к тому никаких усилий, бухнуться в тело младшего брата главного соперника Дмитрия Донского. Но… тоже ничего. Теперь Михайла Митряев не казался Валентину столь уж бесперспективным, как пару дней назад.

Однако браслет-хронопроводник обнаружить ему не удалось. И в этом-то и может быть заключена его главная проблема. Во всяком случае, связь с Лобовым необходимо проверить. А может быть, Михайла браслет не потерял, а спрятал? Но не в своей комнате, а где-то рядом. Еще лучше, если канал между прошлым и настоящим уже установился, и Валентину никакие хронопроводники не потребуются.

Недолго думая он разоблачился и скользнул под одеяло. Короткая команда, отданная самому себе, и Валентин как истинный профессионал мгновенно погрузился в сон. Но это не был слиперский полет. Это был обычный сон, как ни старался он настроить свое подсознание на частоту, излучаемую Лобовым. Фаза быстрого сна, когда возможен старт в полет, миновала, а вслед за ней пришел глубокий сон, из которого Валентина вывел лишь сочный звук расплюснувшегося о стекло снежка.

Валентин выскочил из постели и выглянул в окно. Уже темнело, но это не помешало ему разглядеть крепкого парня, стоящего под окном со снежком на изготовку. Валентин махнул ему рукой, давая знак, что спустится сейчас к нему.

— Здорово! — приветствовал он приятеля Михайлы, выйдя на улицу.

— Здорово, Минь. Ох ты… А чего это у тебя фингал-то?

— Думал, ты мне скажешь. Мы вчера вместе были?

— Вестимо.

— Вести-имо… А как же я один оказался? У церкви Михаила архангела под забором валялся. Замерз бы, если б не местный сторож.

— Иди ты… Мы как раз на Архангельской и расстались. Мы с Силой к себе в слободу двинули, а ты к себе, на Никольскую.

«Ага, значит, это Ероха», — сообразил Валентин.

— Ладно. Куда пойдем?

Парень пожал плечами:

— Как обычно…

— А где Сила?

— На место подойдет.

— Ну пошли.

По дороге Ероха несколько раз пытался завязать разговор, но Валентин предпочитал отмалчиваться, отделываясь лишь односложными репликами. Какую выбрать линию поведения при общении с этими парнями, он еще не решил. Что связывало эту троицу? Только лишь, выражаясь языком милицейского протокола, совместное распитие спиртных напитков? Или что-то еще? У него здесь пока не так много союзников. Раз-два и обчелся. Дядька Кондрат и Ксанка. Эти двое парней могли быть ему полезны, все-таки единственные друзья Михайлы. Но с пьянкой придется завязывать. Это условие непреложно. Интересно, как они на него прореагируют? Именно поэтому Валентин не торопился завязывать разговор с Ерохой, намереваясь сначала понаблюдать за друзьями Михайлы в привычной для них обстановке.

Сила ждал их у входа. Валентин ожидал увидеть эдакого русского богатыря, вполне соответствующего своему имени. Но Сила оказался невысоким, тщедушным пареньком лет семнадцати-восемнадцати. Валентин даже почувствовал некую обиду за Ксанку — такой симпатичной девушке приглянулся эдакий заморыш.

— Здорово! — приветствовал друзей Сила.

— Здорово…

— Это Мудр тебя так? — поинтересовался он у Валентина.

— Пойдем внутрь. Сядем, все расскажу, — ответил он.

Питейный зал был почти пуст, видимо, время было еще слишком раннее для работающего, занятого люда. Приятели уселись за стол в самом дальнем углу зала.

— Что брать будем? — спросил Валентин.

— Как обычно… — в один голос ответили оба.

«Хорошо бы еще знать, что такое «обычно», — успел подумать Валентин, когда к ним нехотя, будто делая им одолжение, подошел мальчишка — трактирный служка.

— Как обычно? — лениво поинтересовался он.

— Э-э… Знаешь что, дружок… Пиво есть?

— Есть, — ответил служка.

— Вот. Тащи нам пива и… Жрать охота? — осведомился Валентин у приятелей.

— А то…

— И пожрать что-нибудь.

— Свиной студень, — торжественно объявил служка.

— Годится. Тащи, — распорядился Валентин.

Служка отошел от стола все той же ленивой, развинченной походкой, а Сила с Ерохой синхронно вздохнули:

— Э-эх… Водочки бы.

Валентин сделал вид, что не заметил этого жалобного вздоха. Теперь у него уже не оставалось никаких сомнений по поводу того, кто финансирует все похождения этой троицы.

— Вы интересовались, откуда у меня это. — Валентин приложил палец к своему глазу, заплывшему расцветшим всеми цветами радуги синяком. — Так вот, скажу вам прямо: ничего не помню. Открываю глаза — метель, холод, а лежу в одном исподнем. Ни рукой, ни ногой не могу пошевелить. Ну думаю, конец мой пришел. И тут склоняется надо мной человек. Босой, в одной лишь рясе, а поверх рясы вериги накручены.

— Василий Блаженный! — воскликнули Сила с Ерохой.

— Взвалил меня на плечо и понес. Благо там рядом церковь Михаила архангела. Вот он меня оставил церковному сторожу и ушел. Утром просыпаюсь — башка раскалывается. Помню лишь, что я Михайла Митряев, а боле — ничего. Домой вернулся, так сестру родную с трудом признал.

— Вот это да… — Сила с Ерохой были, похоже, потрясены этим коротким рассказом.

Служка притащил жбан с пивом, кружки и большой поднос со студнем.