Жребий окаянный. Браслет

Барабан вернули Мамету, договорившись напоследок, что выставлять на продажу он его не будет, а дня через три-четыре они его выкупят. После этого Валентин отправил Ероху домой (пусть закрывает свои долги перед семьей, пока время свободное есть), а сам вместе с Силой направился в околоток, к Надею. Тот, после того как Сила сбегал в околоток и позвал его, вышел не сразу. Пришлось потоптаться на холоде, и Валентин, глядя на тощий Силкин кафтанчик, отослал его домой. Чего парня зря морозить? Если б по делу, а то — так…

Надей появился часа через полтора, не меньше. Бросил коротко, объясняя свою задержку:

— Занят был. А где Силка?

— Я его домой отослал, чтоб не мерз зря. Все одно, это я с тобой говорить хотел, а не он. — Валентин вытащил из кармана заранее приготовленный серебряный рубль и вложил его в руку Надею.

— За что? — спокойно поинтересовался он, пряча монету в глубокий накладной карман форменного кафтана.

— Да ни за что… — Валентин замялся. — За совет дельный и так… На будущее.

— Советы мои столько не стоят, а то бы я давно богатеем стал. Деньги человек должен за работу получать, а если за просто так… То это нехорошо.

«Тьфу-ты ну-ты! — подумал Валентин. — И этот туда же! Хорошо, нехорошо… Однако рубль в карман положил».

— Чуть боле недели назад меня ограбили на Архангельской улице…

— Так! Вот это уже понятнее, — перебил Надей Валентина. Он весь подтянулся, сразу же став похож на ищейку, взявшую след.

— Меня ударили по голове и, раздев, оставили замерзать на улице. Кто это был, я не помню.

— Что еще взяли, кроме одежды?

— Браслет наручный. Оловянный, неширокий. На нем коротконогая собака изображена с длинным хвостом. Вроде безделица копеечная, но он мне дорог. Понимаешь, Надей?

— Чего ж не понять. Подозреваешь кого?

— Да. Мы с ребятами думаем, что это дело рук Ваньки по прозвищу Рыжий. В тот день, перед тем как в кабак зайти, я с ним о чем-то беседовал. Ребята не слышали, а я ничего не помню. — Валентин постучал себя пальцем по лбу. — Забыл.

— Бывает, — согласился с ним Надей. — Приметы этого Ваньки?

— Здоровый бычара. В плечах — во! Росту — вот такого. — Валентин задрал руку вверх, чтобы обозначить Ванькины габариты. — Годов ему двадцать пять — двадцать восемь. Рыжий, как огонь. Брови, ресницы тоже рыжие. Рожа вся в конопушках. Одежда… Не скажу какая…

— Неважно. Занимается чем, знаешь?

— Бог его знает, чем он сейчас занят, а в лето — гребцом ходил в артели у кормщика… Дай бог памяти… Ага! Дедом его все называли. Пожилой такой… А вот имени не помню… — Валентин виновато пожал плечами.

— Почему в околоток не явился и не заявил открыто? — поинтересовался Надей.

Вот черт! Ну какое ему дело, казалось бы? Тебе платят, чтобы ты сделал определенную работу. Хорошо платят. Подходят условия — берись. Не подходят — не берись. И чего тут турусы на колесах разводить? Почему да зачем… Валентин хотел вспылить, но сдержался. Ответил ему правдиво, вернее, почти правдиво:

— Я из дому ушел. Втихаря, никому ничего не говоря.

Надей скупо, одними лишь углами рта ухмыльнулся.

— Хм-м… Думал, сейчас врать станешь. Сегодня мы бумагу получили. Мудр Лукич Митряев заявил, что сын его Михайла исчез бесследно неделю назад.

Все ж таки профессия накладывает свой отпечаток на человека. Общаясь сейчас с Надеем, городовым стражником, живущим в шестнадцатом веке, Валентин буквально видел перед собой их ялтинского участкового дядю Лешу. Тот тоже так ухмылялся и вопросики любил задавать с подковыркой. Мент, он и в Африке мент. Хороший мент, разумеется. Впрочем, продажные менты тоже везде одинаковы.

— Донесешь на меня? — бросил ему вызов Валентин.

— В зависимости от того, что ты мне расскажешь. Но… Не думаю. Ты Силкин товарищ. А Силка хоть и лоботряс, но не дурак и не подлец. Если б ты был неправ, он бы тебя уговорил вернуться домой.

Что ж, вполне понятная позиция. Старший брат доверяет младшему.

— Ты действительно хочешь узнать, почему я из дома сбежал?

Надей лишь пожал плечами.

— Я думаю, что ты сам хочешь рассказать мне об этом. Во всяком случае, не для того, чтобы в Индию за лалами отправиться.

Ай да Силка — балаболка! И про Индию успел братану своему растрепаться!

— Да ну… Индия — это так, детство. Ты знаешь, что Мудр не отец мне, а отчим? — Вместо ответа Надей утвердительно кивнул. — Я тут заявил ему, что хочу работать в семейном деле и на все готов. На любую работу. А на следующее утро подслушал, как он велит приказчику своему везти меня в Вологду, якобы кожевенному делу учиться. А там подпоить меня да и бросить на морозе. Я уж не стал дожидаться, пока они меня порешат. Вот и драпанул.

— Гм-м… Что-то подобное я и предполагал. С Мудром Лукичом связано несколько подозрительных смертей, но мои подозрения так и остались подозрениями. Но уж больно вовремя те люди умирали. К выгоде для Мудра Лукича. Но все своей смертью. Гм-м… — Надей сделал небольшую паузу. — Так, может быть, и не Ванька тебя по голове огрел, а люди Мудра Лукича?

— Может быть, — согласился с обыщиком Валентин. — Но они вряд ли сняли бы с меня браслет. Цена-то ему — полушка.