Жребий окаянный. Браслет

Тот подскочил, и Валентин, опершись ногой о его плечо, взобрался на частокол. Оставалось только спрыгнуть вниз, но полушубок зацепился за острия кольев, и Валентин повис на заборе. Пришлось расстегнуть полушубок и, выскользнув из него, свалиться на землю.

— Скорей, Минька! Они уже у речки! — Это уже Ероха орет.

Найти засов, сдвинуть его, толкнув воротину, дело пары секунд. Сначала в чужой двор Ероха заводит свою лошадку с санями, затем забегает Силка и прикрывает створку ворот. Валентин закладывает обратно засов, и тут в ворота следует сильный удар, сопровождаемый грозным рычанием.

— Вам что здесь нужно?

Валентин повернулся на голос. На крыльце дома стоит человек. В левой руке он держит фонарь, высоко подняв его над головой, а в правой… Кажется, эта штука называется арбалет. Во всяком случае, это определенно было оружие. И направлено оно было на них.

— Добрый человек! — жалобно заныл Силка. Эти нотки в его голосе Валентину уже доводилось не раз слышать. Это уже не страх. Это он уже играет. — Прости нас, что вломились в твой дом. Мы в твоей власти. Хочешь, убей нас, не выгоняй только за ворота. Лучше принять смерть от руки доброго человека, чем от клыков лютого зверя. От волков спасались мы, добрый человек.

За воротами вновь раздалось рычание, перешедшее в протяжный вой, подхваченный еще несколькими волками. В ответ на этот концерт разом забрехали все собаки деревни. Хозяин поставил фонарь на перила и опустил свое оружие.

— Знаю я этих волков, — сказал он. — Третьего дня я их вожака убил. У них вожаком матка была. Матерая, страсть… Совсем волчата, видать, без матки обезумели. В деревню явились…

— Ничего себе волчата… С меня величиной, — очень вежливо возразил хозяину Сила.

— Не-э… — засмеялся хозяин. — Они еще молодые. — Но тут же вполне серьезно добавил: — Хотя вас с лошадкой вашей задрать для них ничего не стоило. Одурели без вожака. Надо их пугнуть, а то как бы не нашкодили в деревне.

— Значит, вы разрешите переночевать у вас? — спросил Валентин.

— Ночуйте, конечно. Пойдем, покажу, куда лошадь поставить.

Хозяин спустился с крыльца и подошел к Ерохе, выпрягавшему лошадь. «Пусть они делают что хотят: гоняют волков, ухаживают за лошадью, а я…» Мысль эту Валентин так и не смог додумать до конца: сил на это не хватило. Он потихоньку, крадучись, взошел на крыльцо, прошел через сени, вошел в горницу и тут же, у двери, присев на корточки и привалившись спиной к стене, заснул. Закончился еще один длинный непростой день в шестнадцатом веке.

Проснулся он от шума голосов, шагов и стука расставляемой на столе посуды. Солнце уже сияло вовсю.

— Здоров же спать ваш приятель.

— День у него вчера был трудный. Пожалуй, потруднее, чем у нас. — Это уже Силка отвечает, похоже, хозяину дома.

Валентин открыл глаза, поднялся на ноги.

— С добрым утром.

Спал он на полу, на тулупе. Ребята, видимо, уложили. Даже сапоги сняли.

— Дай бог, чтоб это утро оказалось добрым для нас всех, — ответил ему хозяин дома. — Садись за стол, Михайла.

— Сейчас, умоюсь только.

Валентин надел сапоги и выскочил из дома на двор. Яркий солнечный свет, отражаясь от снега, ударил в глаза, заставив его зажмуриться. Попривыкнув, Валентин сошел с крыльца, набрал в обе горсти снега, умылся им. Снег был рыхл, влажен, зримо напоминая о том, что весна уже не за горами.

Хозяин и двое его гостей уже завтракали, когда Валентин вернулся в горницу.

— Садись, Михайла, отведай, что бог послал, — радушно предложил хозяин, симпатичный молодой человек примерно одних лет со своими гостями.

Бог, может быть, и не был скуп, посылая этот завтрак, но уж точно не позаботился о разнообразии яств. На столе стоял большой горшок с каким-то варевом, солонка с крупной серой солью и лежала половина каравая. Валентин занял предназначенное ему место. Силка тут же подсуетился. Отставив свою миску, он взял Валентинову и черпаком переложил в нее из горшка несколько кусков мяса с бульоном.

— Ешь, Минь. Вкусно-о… — сказал он.

— Это оленина, — пояснил хозяин. — Вчера у меня была удачная охота. Часть мяса на хлеб сменял. Вон… — Он кивнул в сторону каравая.

Валентин отрезал себе краюху хлеба, пододвинул поближе миску.

— А волки что? — поинтересовался он больше для приличия, чем из истинного интереса.

— Мы их огнем пугнули, так они сразу отсюда убрались, — ответил за всех Ероха.

Валентин попробовал бульон, потом мясо. Очень даже ничего. Соли только не хватает. Все молчали, занятые процессом поглощения пищи. Ероха вон уже доел и полез за добавкой. «Хорошо, что у хозяина вчера была удачная охота. В противном случае завтракать пришлось бы кипяточком», — подумал Валентин. Он окинул взглядом комнату, в которой они сидели. На самом видном месте, на голой бревенчатой стене висят скрещенные меч и кривая сабля. Под ними круглый железный щит. Рядом с ними лук в саадаке и арбалет, похоже, тот самый, что Валентин видел ночью в руках у хозяина. И два колчана. Один со стрелами для лука, второй — для арбалета.