Жребий вечности

– Мне приказано было… Как только я появился в штабе вермахта. О моем прибытии Гиммлер уже был извещен. Как мне казалось, лично вами.

Роммель взглянул на барона, как на ротного идиота, и лишь большим усилием воли заставил себя не ударяться в какие бы то ни было объяснения.

У прохода на оцепленную бронемашинами территорию резиденции командующего появился командир зенитного дивизиона. Очевидно, чтобы доложить, что атака-то отбита, однако снарядов осталось крайне мало, – как докладывал об этом после каждого налета. Но Роммель приказал полковнику Герлицу остановить его и выяснить фамилию командира зенитного орудия, подбившего самолет.

– Напомните, – сказал он, – командиру дивизиона, что, когда у командующего не хватает боеприпасов, в ход идут резервные запасы медалей. Пусть устраивают фейерверки из наград.

– Фейерверки из наград, – проворчал Шмидт. – Весь этот дивизион – дерь-рьмо!

Оберштурмбаннфюрер уловил неприкрытую иронию командующего, но сейчас его волновало не отношение Роммеля к встречам в Берлине, а степень его доверия. Если фельдмаршал решит, что он больше не имеет права возглавлять конвойный отряд, Гиммлеру трудно будет заставить его отказаться от своего намерения. Ведь мотивации, которыми станет оперировать фельдмаршал, могут оказаться самыми беспардонными. Вплоть до того, что за десять минут до звонка из приемной рейхсфюрера СС оберштурмбаннфюрер геройски пал под копытами случайно проходившего мимо верблюжьего каравана.

– Что это вы вдруг растерялись, барон? – упорно не желал обращаться к нему по чину командующий. – Милости прошу в мое Валуево[26].

Оберштурмбаннфюрер не понял, что именно Роммель имеет в виду, о каком таком Валуево идет речь, а потому вопросительно оглянулся на его адъютанта.

– Это значит, – вполголоса объяснил адъютант, как только Роммель скрылся в своем необъятном шатре, – что командующий принимает вас, как принимал бы русского императора Александра под Москвой.

– При чем здесь русский император и русская деревня? – принял почти боксерскую стойку Шмидт. – Выражайтесь яснее. Что вы здесь… словно это не фронт, а балаган?

– …Если тот, конечно, решился бы явиться в ставку фельдмаршала, – все же завершил свою мысль полковник Герлиц.

Так ничего и не поняв, барон остервенело помотал головой. Вся эта история с Наполеоном и его войнами оставалась для него столь же непостижимой, непознанной, как и схватки древних германцев с викингами.

– Русский император – дерь-рьмо. Как и все прочие… императоры.

– Господин фельдмаршал, рейхсфюрер уже знает о том, что мы готовим морской караван, – тотчас же переключил Шмидт свое внимание на командующего. Он давно заготовил эту самую важную в его докладе фразу, поэтому выпалил ее вполне связно и без каких-либо недоговорок. – Он отдаст приказ подготовить корабли и подготовить встречу в Италии, куда будет доставлен наш африканский груз.

– Это все, что господин Гиммлер велел передать мне? – сухо поинтересовался Роммель, усаживаясь за походный столик, но при этом забывая предложить место за ним фон Шмидту.

– Так точно, все.

– И его ничего не смущает в этой акции?

– Гиммлера? – некстати хохотнул оберштурмбаннфюрер, словно бы и мысли не допускал по поводу того, что Гиммлера вообще может что-либо в этом мире смущать. И, в общем-то, фельдмаршал мог согласиться с такой его реакцией.

– То есть он не выдвигал никаких условий?

– Гиммлер? – опять по-идиотски хохотнул Шмидт. – Не выдвигал, господин командующий.

И фельдмаршал вдруг натужно побагровел. «Если этот кретин, – подумалось ему, – с такой наглостью реагирует на мои вопросы о рейхсфюрере СС, то можно представить себе, как он ржал, когда Гиммлер, а особенно его штабисты, интересовались моими мнениями и действиями. И кем я в их глазах выглядел!»

– Он что, не опасался, что, доставив этот груз в Европу, – непроизвольно как-то положил руку на кобуру фельдмаршал, будто по-дружески предупреждал оберштурмбаннфюрера: «И на сей раз хохотнешь – пристрелю!», – я потребую его раздела, причем по-справедливости?

– По-справедливости? Гиммлер? – вроде бы и не хохотнул, но как-то слишком уж подозрительно прокряхтел барон. – Очевидно, он даже не предполагает, что такое возможно. Рейхсфюрер считает эти сокровища средствами партии и СС.

– И все?! И даже о вермахте упоминания не было?

– Извините, господин фельдмаршал, но я повторяю его слова.

– Тем не менее я обязан уточнять, – резко осадил его фельдмаршал. – Существуют нюансы, на которые вы могли не обратить внимания. Кое-что вы попросту могли упустить…

– В таком случае я начинаю понимать… Что, может быть, рейхсфюрер не все… И вам следует лично…

Роммель немного помолчал, отвернув запыленный полог шатра, взглянул на склон плато и с тоской подумал о том, что неплохо бы отправиться в Европу вместе с конвоем. Знал бы кто-нибудь, как ему осточертели эти африканские пустыни!

– В любом случае конвой следует усилить. Принято решение, что у вас появится заместитель. Если вы, конечно, не возражаете?! – теперь уже откровенно хохотнул фельдмаршал.