Жребий

Конечно, это был чистейший блеф со стороны Тимофея Сергеевича. Никакого ключика он на самом деле пока не нашел. Но он еще раз убедился в том, что Сатана все же допускает возможность такого ключа и даже, видимо, побаивается, как бы Тимофей Сергеевич не отыскал его. Значит, надо думать, думать, пока не будет найден выход.

Теперь, после больницы, домой Нетудыхин возвращался, как в райскую обитель: тишина, можно поработать. Правда, Захаровна ни с того ни с сего опять стала не в меру повелевать, и в ее голосе вновь зазвучала командная интонация. Днями она заявила ему:

— Ты вот что, голубчик, раз тебе поставили такой диагноз, давай, наверное, столоваться вместе. Мне надоели твои чаи и твоя сухомятка. Дорого я с тебя не возьму, не думай. Будешь платить мне шестьдесят рублей вместе с квартирой, и хватит. Иначе ты с таким питанием, через пятое на десятое, угробишь себя.

Предложение, конечно, было заманчивым, но не стояло ли за ним еще что-то? Тимофей Сергеевич обещал подумать.

Сообщив Наталье Сергеевне об этом разговоре с хозяйкой, он вдруг обнаружил, что Наташка называет хозяйку не Захаровной, как та ей была известна, а Еленой Захаровной. "Значит, они все-таки познакомились и ведут за моей спиной свою бабью игру, — подумал Нетудыхин. — Ну и ну!" Однако сдержался и промолчал. А дня через два сказал Захаровне так, между прочим: в принципе с ее предложением он согласен. Только с сентября, так как в отпуске он будет скорее всего в бегах.

— В каких еще бегах? — не поняла хозяйка.

— Да собираюсь кое-куда съездить, — ответил Нетудыхин неопределенно.

Захаровна промолчала.

План на лето у Тимофея Сергеевича был прост. Сразу же после экзаменов он намеревался махнуть к Василию Акимовичу, знакомому крестьянину. Порыбачить. Отдохнуть от этой городской сутолоки и чертовщины. Может быть, пописать, если удастся. А потом съездить в Рощинск. Глянуть хотя бы одним глазком на родной двор, побывать у друзей. И встретиться с Кокой. Если она, конечно, еще не уехала из города. В больнице он заблаговременно послал запрос о ее местожительстве на адресный стол Рощинска. Теперь с нетерпением заглядывал в почтовый ящик.

В один из дней, когда он уже начинал терять надежду, ответ, наконец, пришел. Нетудыхин не поверил своим глазам. В волнении он вскрыл конверт. Его сухо и по-канцелярски деловито уведомляли: "На ваш запрос сообщаем, что разыскиваемая вами Блейз Нела Лейбовна проживает в настоящее время в г. Рощинске по ул. Аптечной, дом N 7. Зав. адресным столом В. Синютина". И все. Так просто, что это показалось ему почти невероятным. Шесть часов езды. Притом ночью. И он в Рощинске. Бог мой!

Но до Рощинска было еще далеко. Пока приходилось ежедневно ходить в школу, принимать экзамены, ассистировать и с осторожностью сапера — избегать встреч с Ахримановым. Впрочем, не всегда ему это удавалось. Несколько раз они все же натыкались друг на друга. Но так: в присутствии других людей. И оба, естественно, вели себя совершенно спокойно.

На что же надеялся Нетудыхин? На время? Или на то, что ему действительно удастся изобрести заветный волшебный ключик? Нет, его крепила простая надежда. Человек тем и силен, что даже в самых безысходных ситуациях он все же продолжает надеяться на лучшее.

Отпраздновав со своими питомцами выпускную всенощную, Тимофей Сергеевич благополучно отбыл в долгожданный отпуск.

Пару дней спустя, он уже сидел вместе с Василием Акимовичем на берегу колхозного пруда и удил рыбу, которая, кстати, ловилась очень плохо. Ни Захаровне, ни Наталье Сергеевне, как та ни допытывалась у него, куда он уезжает, Тимофей Сергеевич ничего определенного не ответил. Сказал лишь, что вернется дней через десять. А может, и раньше. Обстоятельства покажут.

Ему хотелось раствориться в неизвестности, побыть с собой наедине.

Глава 16

Василий Акимович

С Василием Акимовичем Нетудыхина в жизни свела рыбалка. В позапрошлом году, в конце августа, когда рыба пошла на предосенний ход, Тимофей Сергеевич по совету знакомого рыбака подался на новый водоем, где, как уверяли, бывает хороший клев. Правда, Нетудыхин не очень-то полагался на эти сказы. Рыбаки, как известно, народ, склонный к большому преувеличению. Но поехал, рискнул, несмотря на то, что ехать пришлось километров сорок.

Водоем оказался бывшим каменным карьером. Здесь когда-то военнопленные немцы добывали камень, используя его на строительстве дороги. Дорогу закончили, а карьер, так никем больше и не востребованный, с течением времени естественным способом превратился в пруд. Эллипсообразный по контуру, он одним своим вытянутым берегом соседствовал со смешанным лесом. Вода и крутой каменистый берег преградили разрастание лесной пущи. Противоположный берег был покатым и порос камышом.