Жрецы и фараоны. Сны

ГОЛОС ЗА КАДРОМ: «Редкость, не правда ли? Но уверяю вас, так бывает. Проблема непонимания поколений кроется в отсутствии желания у этих поколений понять друг друга. Устранить дефект достаточно просто: старшие – не пытаются доминировать, используя свое главенствующее положение, а младшие – пытаются хоть в чем-то согласиться со старшими, в конце концов, не такие уж они и дремучие. Вряд ли я сейчас изрек что-то новое, думаю, каждый, кто способен думать и задумывался над этой проблемой, приходил к такому же выводу. Но решение проблемы кроется как раз не в том, что мы знаем, а в том, что мы делаем для изменения ситуации. Большинство курящих людей знает, что курить вредно, но при этом продолжает курить. Нам удобно носить выбранные маски лицедеев: старшим – маски аксакалов, эдаких мудрецов, знающих все и обо всем, а младшим – маски революционеров, эдаких противников и разрушителей всего старого, ненужного, а соответственно, и бесполезного. Остановитесь, попробуйте поменяться местами, и сможете решить задачу, над которой бьются умы уже не одно тысячелетие. Попробуйте – вам понравится.»

После вечерней трапезы народ решил немного побродить перед чаепитием и сном. Владимир, решив удивить присутствующих каким-то особенным успокаивающим чаем, укатил на своем авто в сторону столицы. В двадцати километрах находился элитный поселок, где в местном продовольственном бутике (именно так называл Владимир этот магазинчик, где цены на обычные продукты были выше столичных в три раза, но местная публика, казалось, этого не замечала) можно было разжиться так понравившимся китайским чаем. Кирилл побрел вдоль берега с Ириной, Андрей – в противоположную сторону с Татьяной, а Дмитрий и Михаил остались возле дома.

– Похоже, нам с вами выпала почетная миссия уборки стола, разведения костра и подготовки чайной церемонии, – вздохнув, констатировал Дмитрий.

– Похоже на то, – пожал плечами Михаил.

Они принялись наводить порядок: Дмитрий носил тарелки, а Михаил их мыл. Лохматый сторож с превеликим удовольствием догрыз все недоеденные куски мяса, картофеля и сала. Почувствовав расположение Дмитрия к себе, а именно он скормил попрошайке все остатки пищи, пес со счастливым выражением морды бегал следом за благодетелем, при этом чашки, неосторожно поставленные на журнальный столик, были сметены болтающимся хвостом на пол. Михаил собрал большие осколки в мусорное ведро, подмел остатки, скомкал несколько газет и положил их сверху в мусорник:

– Увидит – убьет всех троих: он эти чашки из Тибета привез, нравятся они ему очень… В смысле, нравились…

Оба засмеялись.

Убравшись на террасе и на кухне, разведя костер и вскипятив самовар, труженики уселись возле костра.

– Чем занимаешься, Дима? – спросил Михаил.

– Вожу машину, немного охраняю, а в целом просто протираю штаны.

– А что возишь и кого охраняешь?

– Вожу и охраняю ту молодую особу, с которой в данный момент прогуливается ваш сын.

– Понятно. Нравится работа?

– Нет. Вернее, мне не нравится общение с человеком, на которого я работаю, а если быть точным, то мне очень не нравится сам этот человек – плохой он, я это чувствую.

– А что именно ты чувствуешь?

– Не знаю. Просто чувствую, и все. А хуже него только его сторожевой пес Соломонович, дальше идут уже известные сказочные персонажи: Кощей Бессмертный и Соловей-разбойник, но они – дети по сравнению с перечисленными экземплярами. Справедливости ради следует сказать, что платят мне хорошо и всегда вовремя. И это единственная причина, по которой я еще там остаюсь.

– Значит, ты работаешь у Иезуита.

– Да, но я об этом не говорил.

– Об этом сказала Татьяна, когда назвала его своим отцом. А что тогда делает тот второй водитель?

– То же, что и я. Просто я сегодня выходной.

– Давай покормим твоего коллегу, а то мы о нем совсем забыли. Михаил достал тарелку, наложил в нее салат с шашлыком, отломал половинку лаваша и предложил Дмитрию позвать коллегу перекусить.

– Неа, он не пойдет.

– Почему?