Жрецы и фараоны. Сны

– Мой племянник, сто проблем на его голову, тоже у него тренировался. Как-то его мать – моя сестра, попросила отговорить парня ходить в спортзал, а вместо этого заняться музыкой. Я пошел в зал с желанием договориться, дабы оболтуса выгнали, но, познакомившись с тренером, понял, что этого не следует делать – тренер правильный и учит пацанов правильным вещам. Вот я и решил: пускай, пока дури в голове много, походит в зал, а считать мы его позже научим. В общем, так и вышло: у него сегодня неплохой бизнес, но своих сыновей – а у него их трое – он в зал ни ногой.

– Понятно. А что с тренером-то этим произошло?

– Когда стало ясно, как можно использовать его связи, приняли решение подтолкнуть человека к такой работе: его любимого ученика напоили до беспамятства, две подставленные девахи, когда парень очнулся, в комнате все было в крови и, естественно, труп…

– Какой труп?

– Не знаю, какого-то бомжа… По-моему, в парке Есенина нашли, отмыли, приодели, и ребята из охраны забили его до смерти… В зале я появился, естественно, в самый подходящий момент – криминал налицо: убийство с особой жестокостью и с отягчающими обстоятельствами, парень закрыт, девахи говорят, что это он, – и, как водится, предложил помочь – так отношения и завязались. Но позже он начал мне врать и попытался играть по своим правилам. Короче говоря, ничего у него не получилось, так как пришло время умирать.

– И как же он умер?

– Какие-то хулиганы… Милиция ничего не нашла, – хитро щурясь, сказал Соломонович.

– А ты страшный человек, – равнодушно произнес Иезуит.

– Что вы, что вы, – жеманно ответил Соломонович. – Я кошки в жизни не обидел.

– Так уж и не обидел.

– Ну, я, конечно, иногда делаю нелицеприятные распоряжения своим подчиненным, а те, в свою очередь, выполняют не очень чистую работу, но чтобы сам – увольте. Для этого есть специально обученные люди без мозгов: им рассказываешь сказочку о любви к отечеству – и они готовы, обвязавшись гранатами, лезть под танки с криками «за родину, за Сталина», ну, или что-нибудь в этом роде.

– Дак ты еще и циник.

– Нет, вы же сами сказали: я – прагматик. Делаю, что выгодно и целесообразно, и не делаю того, что не выгодно и нецелесообразно. Вряд ли вы найдете в истории Второй мировой много случаев, когда еврей под танк с гранатой бросился, если вообще такие случаи были. И все по одной причине: это нецелесообразно, в этом нет никакого смысла, один лишь киношный пафос.

– Не боишься мне все это говорить?

– Нет, – с грустью в голосе ответил Соломонович. – Я слишком много увидел и попробовал в этой жизни, и поэтому не боюсь. Я точно знаю, что умру, как, впрочем, и все остальные шесть миллиардов на этой планете. И почти наверняка знаю, что в моем случае лучше умереть не от старости на больничной койке – своей семьи у меня нет, а родня с удовольствием поделит оставшееся после меня наследство, так что единственный смысл моего существования кроется в нахождении на гребне волны, то есть на работе. И потом, будь на моем месте кто-то принципиальный, как думаете – мог бы он обеспечить выполнение всех ваших заданий?

...