Жрица

— Уведи их. Скачи. Скачи! — Бью по крупу и гоню прочь. Всхрапнув, она срывается с места, без меня ей легче, она быстрее. Я непозволительно медленно, но быстрее нельзя, подбираюсь к Сапсану. Зверь оборачивается и, сверкнув в лунном свете глазами, предупреждающе рычит. Я сверкаю огнем в ответ.

Вот уж сейчас, рычи-не рычи, меня напугает только Ардар.

Зверь пригибается и позволяет ухватить Сапсана подмышки и оттащить в сторону. Я волоку его в лес, прячу за деревьями. Совсем близко. Почти безнадежно. Они легко нас найдут.

Склоняюсь над Сапсаном, Смерть не идет за ним, он еще живой. Хорошо.

Затихаю, как только становится слышен топот копыт. Сажусь на колени рядом с Сапсаном, чтобы скрыть его и заставить замолчать, если придет в себя. Смотрю на его лицо, низко склонившись, из-за деревьев лунный свет почти не попадает на нас. И плохо, и хорошо. Чувствую его дыхание на щеке и пытаюсь уговорить себя не бояться. Выбор уже сделан, ничего не изменить. Буду драться до последнего. Но противная липкая дрожь снова охватывает пальцы. У меня еще есть надежда, что силуэт удаляющейся лошади уведет за собой охотников за головами, и они не станут искать здесь. Слышна стрельба, они гонят зверя с тропы.

— Ну и где они? — Голос пугает меня, похож на Ардара, но нет, не его.

— Вон, видишь? — говорит кто-то из них, а я мысленно благодарю свою лошадь, продолжающую мчаться и уводить за собой опасность.

— Все за ней, а ты проверь вокруг.

Шумно гомоня, они уносятся прочь, а я, замерев, жду. Один — это тоже опасность. Туман был один, а я едва выжила. Но теперь у меня на руках Сапсан, и нужно быть храбрее. Сердце бьется часто, мешая дышать. Я слышу лязг метала и бездумно укрываю собой Сапсана, в нашу сторону летят пули. Бьет вслепую, не видя, где мы, на всякий случай, чтобы отпугнуть зверей. Затыкаю уши и закрываю глаза.

В левом боку разрывается кожа, и, дернувшись от горячей боли, я вытягиваюсь, сжимаю губы, сдерживая крик в глотке. Жмурюсь, чувствуя слезы на ресницах. Не издаю ни звука, не двигаюсь. Вспугнутая ночная птица, ухнув, хлопает крыльями и улетает. Выругавшись, стрелявший уезжает, а я смотрю на лицо Сапсана, близкое к моему, и думаю, что он выживет. Хвала Древним.

Я накрываю бок ладонью, пальцы тонут в крови. Рана плохая, но почти не чувствуется. С трудом двигая рукой, вывожу на разодранном плече Сапсана знак Земли, неровный и рванный, негнущимися пальцами собираю горсть почвы и присыпаю рисунок. Теперь все. Снова закрыв глаза, кладу голову на грудь Сапсана. Слышу его сердце, не слышу свое. В воздухе появляется смрад Смерти, и мне не страшно. Я зову Калу, я говорю ей:

— Пожалуйста, не бросай девочек.

А в ответ слышу дикой тоски вой.

Не открываю глаз, скоро моя уютная темнота станет небытием, и черта будет пройдена, а пока мне спокойно. Чувствую, как она приближается, склоняется надо мной и ласково гладит по голове. Говорит, но я не слышу.

Вот и все. Хорошо.

Глава 5

Все возвращается разом.

Я открываю глаза и понимаю, что жива. В небытие нет пуховых подушек и света.

Белая простынь под бледной рукой, темнеющий шрам приметней обычного, выкрашенные известью стены и потолок, жаркое одеяло, давящее сверху, и стул у кровати. В комнате запах лекарственных мазей и настоев трав, а рядом с постелью — таз с водой и застиранные бинты.

Я в доме веда.

Первым делом обращаюсь к Кале, она отвечает грозным ворчанием, мне даже не по себе, но все равно чувствуется радость. Спрашиваю о девочках, но она обиженно молчит. Если станет плохо, Кала скажет, несмотря ни на что, значит, все в порядке.

Чуть откинув одеяло в сторону, проверяю бок. На рану умело наложена повязка, свежая и чистая, не та, что я мотала на ладонь месяцем раньше. Переворачиваюсь на спину, изо всех сил опираясь на слабые руки, и сажусь. В глазах ненадолго темнеет, и слегка кружится голова. Должно быть, это все от большой потери крови. Немного выждав, опускаю босые ноги на пол и пробую подняться, не потревожив раны. Я не чувствую ни рези, ни прострелов, ни жжения вопреки ожиданиям. Дотянувшись до своей одежды на стуле, надеваю рубаху, штаны. Сапоги не беру, сейчас их слишком трудно надеть, для этого придется опустить голову вниз, рискуя потерять сознание. Босая медленно прохожу к двери и пробую открыть. Никто меня не запер, а в коридоре не поджидают хаасы или Ардар.

Кто бы меня не привел к веду, он не считает нужным стеречь.

Двери в другие комнаты распахнуты настежь, в них пусто, сквозь окна можно увидеть закатное солнце. Те же светлые стены и белые постели, но других больных нет. Как нет и Сапсана, а ведь найти должны были нас обоих. Зато в конце коридора есть деревянная лестница, ведущая на первый этаж, и мне становится дурно от одного взгляда вниз. Спуститься я не смогу. Решив дождаться веда или кого другого прямо здесь, неловко сажусь на ступеньку прислонившись к стене. Если меня нашел Ардар, я хочу узнать об этом сразу.