Жук

До сих пор точно неизвестно, почему погиб Роберт Холт. Судебная экспертиза ограничилась следующим заключением: «Умер от истощения». Его похоронили на кладбище Кенсал-Грин под красивым могильным камнем, стоимость которого, зазвени она монетой в его карманах, вероятно, продлила бы его жизнь.

Стоит упомянуть, что сведения, положенные в основу «Удивительного рассказа Роберта Холта», почерпнуты из того, что от него услышали Атертон и мисс Линдон, как она была известна в те дни, когда он, грязный и больной страдалец, лежал в доме ее отца.

Рассказ мисс Линдон, открывающий некоторые тайны, собственноручно записан ею самой. После того, как к ней вернулось физическое, но не психическое благополучие, она по-прежнему продолжала витать между тьмой и светом, и ее единственной отдушиной стал дневник. Хотя она никогда не говорила о том, что пишет, темой, как выяснилось, служило одно и то же. Она доверила перу и бумаге то, что у нее не получалось произнести вслух. Она рассказывала, пересказывала и повторяла вновь историю своей любви и страданий; все это вошло в нашу книгу. Ее повесть неизменно начиналась и заканчивалась одинаково. Все эти записи были уничтожены, кроме одной-единственной. Именно она представлена здесь читателю.

Я не думаю, что повествование о тайне Жука следует завершать определенным заключением. Мы с Атертоном неоднократно обсуждали произошедшее, но так и не пришли к единому мнению. Сам же я лишний раз убедился на опыте, что многое на свете даже не снилось нашим мудрецам. Я готов поверить в то, что так называемый Жук, которого видели многие, но не видел я, был — или есть, ведь подтверждений его полного уничтожения так и не нашли, — существом, порожденным не Богом и не человеком.

«Жук»: Энциклопедия викторианских страхов

Велик был год 1897-й, от начала же царствования королевы Виктории шестидесятый. Королева праздновала первый в истории Великобритании алмазный юбилей. В Судане, несмотря на победы Китченера, продолжалась махдистская война. В Афганистане, где с переменным успехом шла «Большая игра», два десятка сикхов прославили себя в самоубийственном сражении с десятью тысячами афганцев при Сарагархе. В Лондоне появились — и быстро исчезли — первые электрические такси. Оскар Уайльд вышел из тюрьмы и навсегда покинул Англию.

Велик был год и страшен год 1897-й, ибо читатели Ее Величества в тот год боялись.

Герберт Уэллс, удивительный автор Машины времени и Острова доктора Моро, со страниц Pearson’s Magazine страшил их нашествием спрутообразных марсианских вампиров, едва не уничтоживших половину Англии своими тепловыми лучами. Под скромной желтой обложкой улыбался читателю, пряча до поры до времени клыки, еще один вампир, граф Дракула — творение директора лондонского театра «Лицеум» и по совместительству романиста Брэма Стокера. Одиннадцать лет спустя Александр Блок писал одному из друзей: «…прочел я Вампира — графа Дракула. Читал две ночи и боялся отчаянно». Как же пугались тогда, в году 1897-м! И, словно морлоков и изрезанных скальпелем жертв безжалостного Моро, марсианских треножников и трансильванских замков было мало, под не менее скромной, только темно-красной обложкой притаился чудовищный Жук, созданный воображением Ричарда Марша…

«Варварская» угроза и имперская стабильность, прогресс и традиция — каждый из этих трех романов, впервые опубликованных в 1897 году, по-своему рассматривал вопросы тогдашней общественной повестки дня. Хотелось бы написать, что каждый из трех романов также по-своему определил развитие фантастического жанра, но не будем грешить против истины. Если Война миров Уэллса стала зачастую недосягаемым образцом для всех «романов Вторжения», повествующих о встрече землян с враждебными космическими пришельцами, если Дракула Стокера заложил основы современного вампирского романа и кинематографа — Жука ждала странная, как сам роман, судьба.