Жук. Таинственная история

– Один. Я уже сказала, вопль за воплем, а когда ухо к двери приложишь, кажется, что кто-то другой будто себе под нос жужжит, и оно не просто так: с такими-то криками сразу и не подумаешь, что какое-то там гудение за ними услыхать возможно. Я в дверь колочу-колочу, уж было посчитала, что она от моих ударов рухнет, и тут араб мне изнутри говорит: «Уходи! За комнату заплачено! Прочь!» Ну и дела, думаю. Я ему отвечаю: «За комнату хоть уплачено, хоть не уплачено, но за такой хай вы мне не платили!» И еще ему говорю: «Только попробуйте пошуметь, разом отсюда вылетите! Не успокоитесь, я мигом кого-нибудь кликну, мало не покажется!»

– Они успокоились?

– Вроде того, только все равно слыхать было, как кто-то там гудит и еще кто-то будто отдышаться не может.

– Что произошло потом?

– Я вижу, вроде как все стихло, потому спустилась к себе. Через четверть часа, ну или минут через двадцать, вышла я на крыльцо языком почесать. И миссис Бейкер, что в доме 24 через дорогу живет, подходит ко мне и говорит: «Что-то твой араб у тебя особо не задержался». Я на нее гляжу. «Это ты о чем?» – спрашиваю, а сама недоумеваю. «Видала я, как он к тебе пришел, – отвечает, – а теперь, несколько минут назад, гляжу, он опять идет, и тюк свой огромный на голове волочит, самого аж шатает!» «Ну и ну, – говорю, – вот это новости, я и не знала, что он ушел, надо же, не увидала…» – в этом я не соврала. Итак, поднимаюсь я наверх опять; дверь, конечно, нараспашку, а комната вроде пустая, я внутрь прошла и вижу, что бедолага этот за койкой лежит.

Тут не выдержал врач:

– Было б у вас что в голове, за мной бы сразу послали, и бедняга мог бы сейчас в живых остаться.

– Мне откуда было знать, доктор Глоссоп? Я же того не поняла. Думала, его убили, и мне этого хватило. Ну, я вниз кинулась, Густуса Барли, что стенку подпирал, схватила и говорю: «Густус Барли, беги в участок что есть мочи и скажи, что тут человека убили… что у нас был араб и парня укокошил». Это все, что я знаю, и больше ничего рассказать не могу, мистер Филипс, даже если приметесь меня час за часом допрашивать.

– Вы думаете, что кричал вот этот человек? – инспектор указал на кровать.

– По правде сказать, мистер Филипс, сама не знаю, что тут думать. Если б меня кто спросил, то я б ответила, что кричала женщина. Уж женские вопли я отличу, когда услышу; чего-чего, а уж их я за жизнь наслушалась, видит Бог. Потому скажу, что так кричать могла только женщина и только если ее довели до крайности. Однако женщины при нем не имелось. Был этот, убитый, да еще один… а про того могу заметить, что одежи на нем и на два пенса не набралось бы. А еще, мистер Филипс, заявляю, что больше под свою крышу арабов не пущу – этот был последним, и неважно, сколько они заплатят, попомните мое слово.

Миссис Хендерсон вновь возвела очи к потолку, как будто только что дала религиозный обет, после чего весьма торжественно покачала головой.

Глава 46. Неожиданная остановка

Когда мы покидали дом, констебль протянул инспектору записку. Тот прочитал ее и передал мне. Она была из местного участка.

«Получено сообщение, что араба с большим тюком на голове заметили поблизости от вокзала Сент-Панкрас. Его сопровождал молодой человек, похожий на бродягу. Последний выглядел нездоровым. Предполагается, что они ждали поезд, вероятно, на север. Следует ли задержать их?»

Я сделал в конце приписку:

«Возьмите их под стражу. Если они успели уехать на поезде, подготовьте экстренный для погони».

Через минуту мы опять были в кэбе. Я попытался убедить Лессинхэма и Атертона позволить мне продолжить преследование одному – тщетно. За Атертона я не беспокоился, но боялся за Лессинхэма. И не столько из-за ежеминутного ожидания срыва, сколько из-за того, что его вид, манеры и поведение, столь красноречиво свидетельствовавшие о крайнем психическом истощении и возбуждении, начинали действовать мне на нервы. Я предвидел надвигающуюся катастрофу. Мы стали свидетелями того, как один раз в этой трагедии пал занавес. Сомнений не оставалось, дальше будет хуже – гораздо хуже. Стоило отказаться от оптимистических надежд: нет, существо, которое мы преследуем, не вернет нам жертву целой и невредимой, – после всего виденного и слышанного нами рассчитывать на это не приходилось. Я мог с уверенностью заявить, что если надо будет действовать быстро и без колебаний, Лессинхэм скорее помешает нам, чем поможет.

Но нам была дорога каждая секунда, и раз Лессинхэм упорствовал, настаивая, что продолжит погоню вместе с нами, стоило попытаться свести ущерб от его присутствия к минимуму.