Жук золотой

– У нас обычай такой, – оправдывал Валерка старика Ковтуна, – ему надо принести в жертву духам собаку. И съесть ее. Иначе какая-нибудь беда приключится.

Атавизм и природные таланты удивительным образом сочетались в характере нивхов.

В студенческом общежитии по соседству со мной жил нивх Костя. Он учился старше на два курса, на историческом факультете. По воскресениям к нему приходил в гости сородич Дима, нанаец, но тоже с берегов Амура. Он учился в медицинском институте. Что любопытно, и Костя-историк, и Димон – будущий хирург были Ленинскими стипендиатами. То есть из года в год они сдавали экзамены на «отлично». В принципе на любой хабаровский вуз приходилось не более одного-двух таких студентов. Они по праву считались гордостью своих вузов.

Мои земляки степенно садились за шахматы, вырезанные из моржовой кости чукчами-косторезами. Как правило, мы, студенты-филологи, больше играли в «покер», в «кинга» и в приблатненную «сику». Даже не в благородный преферанс. Особенно картежная страсть овладевала студенческой общагой в дни подготовки к экзаменам. Не знаю, почему так случалось. Но Ленинские стипендиаты не могли равнять себя с какими-то заурядными преферансистами. Они предпочитали шахматы – игру для интеллектуалов.

Попутно, разумеется, наливали по первой. Здесь высокое звание Ленинских стипендиатов отодвигалось на второй план. Ленин тоже был человеком. Он любил слушать «Аппассионату», пить немецкое темное пиво, заедая его яйцами, сваренными вкрутую. Факты о Ленине сообщал нам Костя-историк.

Я присутствовал на воскресных турнирах третьим, хотя в шахматы до сих пор играть не умею. Помогал, чем мог. Чистил селедку, нарезал колбаску и хлеб, разливал по стаканам. В круг Ленинских стипендиатов я был допущен по единственной причине. Я был их земляком, и у нас оказалось много общих знакомых по интернату в Маго.

Выпивая и ставя друг другу маты, парни начинали, вернее, продолжали свой давний спор. Они дискутировали, ни много ни мало, о создании независимой Республики для народностей Севера на Нижнем Амуре. Новое государство так и называлось – ННР. Независимая Нивхская Республика. Димон, понятно, склонялся к другому названию конструируемого государства – Независимая Нанайская Республика. Компромисс находили в названии Независимая Нижнеамурская Республика.

– Смотри, – говорил Костя, делая ход конем, – у нас на Сахалине есть нефть и уголь…

– В Комсомольске-на-Амуре у нас есть сталь, самолеты и подводные лодки, – отвечал слоном Дмитрий.

Константин вел круги шире – все-таки он был историком:

– Лесом, рыбой, икрой и пушниной мы будем торговать с Японией! Чем плохо? А золото?! Посмотри – сколько у нас золота! Один Сусанинский район чего стоит.

Сусанинский тот самый район, где я в составе геологического отряда Пузыревского таскал по ручьям пробирки, колол дрова на кухне и влюблялся в студентку-геологиню на практике, веснушчатую Зинку, королеву бродяг.

Постепенно Ленинские стипендиаты подбирались к Якутским кимберлитовым трубкам с алмазами на дне, хлебу Амурской области и китайской границе, создавали таможню, пограничные посты и начинали формировать правительство будущего национального государства.

Тут бутылка кончалась, и гонец немедленно посылался за второй. Нетрудно догадаться, что гонцом был я – наследник тех конкистадоров, кто завоевывал гиляков и нанайцев.

Обычная наша стипендия в те годы была 28 рублей. «Трояк» за общагу, 25 – на руки. Гуляй не хочу! Ленинские стипендиаты получали около 100 рублей в месяц.

Когда я возвращался в общежитие, я заставал ужасную картину. Дима сидел верхом на Косте и шахматной ладьей бил его по голове, стараясь угодить в глаз. Уши и нос будущего хирурга, в свою очередь, тоже были окровавлены. Константин в пьяной драке грыз органы слуха и обоняния своего земляка.

Я с трудом растаскивал дерущихся Ленинских стипендиатов. Я один знал, почему они дрались. Каждый претендовал на место президента будущей республики. Костя, имея хорошие знания по истории, философии и марксизму-ленинизму, отводил роль президента себе. Однозначно, как говорит в наши дни другой политик. Он знал закономерности, по которым развивалось общество и государство. Димку же он видел, самое большое, на посту министра здравоохранения.

Утром следующего дня, врачуя земляков единственным мне знакомым способом – наливая из непочатой вчера бутылки, я спрашивал:

– Ну почему? Почему вы грызете друг другу носы и уши?! Почему вы обязательно хотите выбить друг другу глаз?!

Костя, поправляя сбившийся над бровью пластырь, снисходительно объяснял мне:

– Атавизм… Древний охотник старался поразить у врага глаза, нос и уши. Органы, которые необходимы ему для охоты в первую очередь.

Дима как врач добавлял:

– У многих малых народностей Севера в крови отсутствует фермент, расщепляющий алкоголь. Он не выработан на генном уровне.

Отсутствие нужного фермента у гиляков я наблюдал все мое детство.