Жуки в муравейнике. Братья Стругацкие

Авторы осуществляют серьезный художественный рывок. Имена подобраны хорошо, делается серьезная сюжетная завязка, Стругацкие даже используют прием увлечения читателя в сюжет («Он еще представления не имел о том, что происходит или произошло, но уже знал, что уютно лежать больше не придется»). Такой шаг в их творчестве я вижу впервые, и это работает. Читать действительно становится интереснее. Вскоре мы доходим и до весьма ярко выраженного, не лишенного художественной красоты, предзнаменования. «Волна надвигалась неодолимо… Не верилось, что ее сдерживает редкая цепь неуклюжих машин, казавшихся отсюда совсем маленькими. Было как-то особенно тихо и знойно, и солнце казалось особенно ярким, как в предгрозовые минуты на Земле, когда все затихает и солнце еще светит вовсю, но полнеба уже закрыто черно-синими тяжелыми тучами. В этой тишине было что-то особенно зловещее, непривычное, почти потустороннее, потому что обыкновенно наступающая Волна бросала впереди себя многобалльные ураганы и рев бесчисленных молний.»

Моя душа аплодирует. Стругацкие, оказывается, все-таки могут писать красиво, когда захотят. Где же были все эти описания в предыдущих книгах, когда я так ждал их? Да, и здесь они тоже не художественно совершенны и не идеально отточены, но они ЕСТЬ. Именно они создают в «Далекой Радуге» особый светлый дух (не смотря на драматический сюжет), которого так не хватает другим книгам Стругацких со всей их серостью, скованностью (а в некоторых даже зловонностью).

Невероятно, но факт. Стругацкие действительно приятно удивляют. Они даже решили сделать главой нуль-физики будущего, не советского коммуниста, символа очередной пятилетки, а француза Этьена Ламондуа. Авторы явно идеологически раскрепощаются. «Далекая Радуга» — прекрасная иллюстрация того, что можно обойтись и без каких-либо объяснений (см. комментарии к предыдущей книге), но дать сюжету движение, динамизм, интригу и вот произведение уже дышит совсем иной атмосферой и я готов рукоплескать Стругацким за то, что они смогли создать что-то художественно элегантное, то, что я читаю с интересом, а не только ради профессионального исследования, держа в руках мой литературный скальпель.

В центре внимания повести — нравственный выбор человека, оказавшегося в тяжелом положении, когда выбирать нужно между плохим и очень плохим. Также в ней можно встретить и другие весьма интересные смежные идеи (проблему скрещивания живых организмов и машин, соотношение роли науки и искусства, мира разума и мира чувств). К сожалению, в деталях они не раскрываются ни здесь, ни в последующих книгах Стругацких.

Да повесть мала по размеру для полноценного раскрытия всех затронутых в ней тем, да, не лишена шероховатостей и небольших странностей, но заметьте, мне просто не хочется опускаться до их изложения и критики, когда в книге есть что-то более существенное и важное. Как бы я хотел, чтобы Стругацкие могли писать так и свои последующие книги. Без занудной псевдонаучной философии, без подчеркнутой идеологическо-коммунистической подоплеки, без описаний, которые создают зловонную атмосферу в произведении, без заикания героев и без летающих пиявок.

«Далекая Радуга» завершает серию традиционной космической фантастики Стругацких. Почти все последующие книги (за исключением «Малыша» и «Обитаемого острова») будут написаны больше в философском, нежели в научно-космическом ключе.

«Далекая Радуга», пожалуй, самое напряженное из всех книг Стругацких. Она стоит особняком в их творчестве. Так чисто и красиво не будет больше написана ни одна другая книга. Это моя любимая книга ранних Стругацких.

«Трудно быть богом»

(7/12)

Повесть о тяжелых моральных последствиях при осуществлении заранее утопичного. Грязноватая, грубоватая и все же одна из лучших повестей Стругацких

«Трудно быть богом» гордо носит статус самой прославленной из всех повестей братьев Стругацких, поэтому я постараюсь сосредоточиться на ней, максимально развернуто, чтобы наиболее ярко объяснить вам мою точку зрения и двойственное отношение к этой книги.

Как пояснил Борис Стругацкий в OFF-LINE интервью «в «Трудно быть богом» нет прогрессоров, а присутствуют лишь сотрудники Института Экспериментальной истории, собирающие материал для теории исторических последовательностей». Именно с этим и связан иной ход развития сюжета, в противовес «Попытки к бегству» и «Обитаемому острову». Герои много лет находящиеся в инородной для себя среде, стараются вести себя скрытно и не раскрывать ни своего происхождения, ни мотивов, ни целей.