Жуки в муравейнике. Братья Стругацкие

В «Стране багровых туч» герои страдают из-за тяги приручить ретивую планету и использовать ее ресурсы на благо человечества. В «Пути на Амальтею» потому что должны спасти друзей на спутнике Юпитера, в «Стажерах» из-за попыток разгадать тайну происхождения колец Сатурна, в «Далекой Радуге» потому что становятся жертвами катастрофы из-за попыток ученых сделать открытие, которое должно раздвинуть горизонты науки… В «Трудно быть богом» герои страдают морально и физически без какой-то конкретной, достойной этих страданий цели. Попытки Руматы трансформировать Арканар сродни попыткам КПСС распространить свое влияние, свой строй и идеологию на все государства планеты Земля, в обстоятельствах, когда население всех этих стран (причем и верхние и нижние слои общества) не имеют к этому никакого желания. Это попытка осчастливить через силу, попытка ускорить то, что на данном этапе развития общества ускорить просто невозможно. Подобно тому, как убийство Александра II с целью ускорить приближение к смене общественного строя, привела лишь к еще большему «закручиванию гаек» его сыном, подобно развалу СССР, а вместе с ней и КПСС, погрязшей спустя всего несколько десятилетий в той же самой «серости бюрократии» с которой когда-то пытались бороться ее отцы-основатели, попытки сотрудников Института Экспериментальной Истории в целом и Антона (Руматы) в частотности заведомо обречены на провал и вдумчивый читатель ощущает это с первых же глав книги. Причем, следует заметить, что авторы и сами демонстрируют нам понимание этого в конце первой и третьей глав. «Это безнадежно. Никаких сил не хватит, чтобы вырвать их из привычного круга забот и представлений.» Эту же столь очевидную мысль авторы повторяют снова в диалоге Руматы и Будаха в конце восьмой главы — «оставь нас и дай нам идти своей дорогой».

История землянина, ставшего «наблюдателем» на планете, застрявшей в эпохе средневековья, и принужденного «не вмешиваться» в происходящее, была экранизирована уже несколько раз, однако обе ленты я был вынужден смотреть, без преувеличения с огромным трудом, делая над собой усилие, чтобы досмотреть. Повесть «Трудно быть богом» настолько сюжетно странная, а атмосфера настолько сильно погружена в грязь и зловоние, что ее просто невозможно хоть как-то зрелищно воплотить на экране. Оценки критиков и зрителей (особенно последнего фильма, 2011 года) лишний раз подтверждают сказанное мной.

Тем, кто не любит фантастический жанр в литературе в «Трудно быть богом» есть любопытнейший абзац, ради которого все же стоит прочитать эту книгу хотя бы один раз.

«Враг не столько вне твоих солдат, сколько внутри них. Ты еще, может быть, свалишь Орден, и волна крестьянского бунта забросит тебя на Арканарский трон, ты сравняешь с землей дворянские замки, утопишь баронов в проливе, и восставший народ воздаст тебе все почести, как великому освободителю, и ты будешь добр и мудр — единственный добрый и мудрый человек в твоем королевстве. И по доброте ты станешь раздавать земли своим сподвижникам, а на что сподвижникам земли без крепостных? И завертится колесо в обратную сторону. И хорошо еще будет, если ты успеешь умереть своей смертью и не увидишь появления новых графов и баронов из твоих вчерашних верных бойцов. Так уже бывало, мой славный Арата, и на Земле и на твоей планете.»

Эти предложения, написанные в 1964 году, по большому счету являются ничем иным, как приговором, в том числе и коммунистической идее. Сказанные Арате слова с легкостью можно было бы отнести, скажем, к Робеспьеру и Ленину. По всей видимости, в те годы, советская цензура была просто неспособна прочитать это между строк.

«Трудно быть богом» всегда рождала у меня противоречивые чувства. Содержание и главная идея повести мне весьма симпатичны и близки, а вот форма, увы, оставляет желать лучшего. Лишь в сопоставлении с многими другими повестями авторов, позже приходит понимание: да, она грязновата и груба и все же это одно из лучших произведений Стругацких.

«Понедельник начинается в субботу»

(6/12)

Сказка в жанре мистического сюрреализма по-стругацки

Сразу следует отметить, что эта повесть совсем не типична для Стругацких по многим параметрам. В ней они впервые (если не брать в расчет один из коротких рассказов в «Извне») начинают прибегать к повествованию от первого лица (ход для данной книги, конечно же, необходимый, но уж так чересчур много этих «сказал я» …Я...Я…Я), во-вторых, время ее действия не забегает в будущее и приходится на середину шестидесятых годов, и в-третьих, она максимально приближена к сказочному жанру в стиле сюрреализма Льюиса Кэрролла (чего сами авторы и не пытаются скрывать, делая отсылку к «Алисе в Стране Чудес» в шестой главе первого рассказа).