Жуки в муравейнике. Братья Стругацкие

Спустя некоторое время сам же Борис Стругацкий напишет: «Замысел был хорош, но эксперимент не удался. Мы это почувствовали сразу же, едва поставив последнюю точку, но уже ничего не могли поделать. Не переписывать же все заново. И, главное, дело было не в том, что авторы плохо постарались или схалтурили. Нельзя нарушать вековые каноны таким образом. Эксперимент не удался, потому что не мог удаться. Никогда. Ни при каких стараниях-ухищрениях.»

ПОНРАВИВШИЕСЯ ЦИТАТЫ:

«Неизвестное будоражит мысль, заставляет кровь быстрее бежать по жилам, рождает удивительные фантазии, обещает, манит. Неизвестное подобно мерцающему огоньку в черной бездне ночи. Но, ставши познанным, оно становится плоским, серым и неразличимо сливается с серым фоном будней.»

«Малыш»

(6/12)

Научно-фантастический рассказ, который лучше всего смотрелся бы включенным в сборник «Полдень, XXII век», чем отдельной повестью

Замысел повести, входящий в цикл «Мира полудня» возник в 1970 году с первоначальным названием «Операция МАУГЛИ». Стругацкие продолжают находиться в затруднительном финансовом положении, и вынуждены плыть по течению запросов издательств. Податливость этим чаяниям позволяет авторам опубликовать «Малыша» уже в следующем после написания 1971 году в журнале «Аврора».

Сюжет произведения представляется весьма незамысловатым и, как водится у Стругацких, не содержит ни острой интриги в середине, ни яркой развязки в конце. На планете Панта возникает угроза глобальной катастрофы, прогрессоры решают переселять пантиан на планету Ковчег, которая ранее считалась необитаемой. Однако вскоре выясняется, что на ней находится выживший после катастрофы звездолета ГСП мальчик, воспитанный аборигенами, которые так ни разу и не появляются в книге. Все попытки их обнаружить оказываются безуспешными.

Композиция произведения вполне взвешенная, хотя и не рождает бурю удовольствий от прочтения. Восьмиглавая короткая повесть была явно написана на скорую руку. Повествование снова ведется Стругацкими от первого лица, причем от «незаметного рядового кибертехника, двадцати лет, стаж практической работы шесть с половиной суток».

В книге как обычно можно встретить типичные авторские повторы, весьма нелитературные с художественной точки зрения «и думал о том, что дело, которое мы делаем, это вдвойне хорошее дело», «Нет, все это надо тщательно продумать. Я глядел на приближающийся глайдер и думал: все это надо продумать самым тщательнейшим образом». Также в глаза бросаются новые жаргонные слова, которые раньше Стругацкие не использовали («салага», «треп», «запарка», «Отжимай его к болоту!»). Печально осознавать, но традиция добавления подобного сленга продолжится в еще худшей форме и в последующих книгах Стругацких.

Система имен в целом неплохая, за исключением разве что Вандерхузе и Майки (особенно вот в таких предложениях как «Майка лежала на койке», «Майка пожала плечами»). Хотя действие книги происходит в далеком будущем, и герои летают на суперсовременных звездолетах и пользуются нуль-передатчиками, они по-прежнему ходят в допотопных дохах (почему хотя бы не в термокостюмах?), которые диссонируют со всем остальным антуражем произведения.

Сложно не сказать пару слов и о типичной недосказанности и в этой повести Стругацких. Вымышленная планета Ковчег в целом представляет собой мир очень схожий с земным во всех смыслах, кроме биосферы, которая здесь крайне бедна. Несмотря на ее полную пригодность к жизни, даже океаны планеты пусты, ни рыбы, ни водных млекопитающих, нет даже водорослей. Планета Ковчег выбирается прогрессорами, как новое место обитания пантиан однако никакой информации о том, как завершилась (и завершилась ли вообще) операция авторы не дают, неуклонно следуя своему странному принципу «Отказа от каких-либо пояснений». Упоминается и вторая операция «Ковчег-2», однако подробностей по ней авторы тоже избегают. В результате в конце повести складывается типичная для Стругацких разочаровывающая недосказанность и застопоривание сюжета. Читатель так и остается наедине с собой и вопросами «Зачем?» «Почему?» «И что дальше?»

В целом впечатление от «Малыша» можно кратко сформулировать так. Эта повесть слишком чиста и забавна чтобы назвать ее плохой работой, и слишком наивна и коротка, чтобы называть ее хорошей.

Позже Борис Стругацкий признается, что «Малыш» не нравился и самим авторам и был закончен только потому, что его ждал издатель: «… мысль о том, что мы пишем повесть, которую можно было бы и не писать — сегодня, здесь и сейчас, — попортила нам немало крови». Отстраненная проблематика вызвала недоумение критики сразу после выхода повести в свет.