Жуков. Портрет на фоне эпохи

Но имела ли эта сцена место в действительности? В журнале посещений кабинета Сталина нет никаких ее следов. Если она все-таки состоялась, то грубый ответ вождя на просьбу Тимошенко и Жукова легко объясним. За несколько часов до Жукова адмирал Кузнецов сообщил Сталину, что все немецкие суда в спешке покинули советские порты, даже не разгрузившись; он просил, чтобы СССР принял аналогичные меры. Кузнецов и Жуков явились не вовремя, так как Сталин как раз распорядился передать по московскому радио невероятное сообщение ТАСС, текст которого был на следующий день напечатан во всех газетах и вручен Молотовым германскому послу Шулленбургу лично. «Еще до приезда английского посла в СССР г-на Криппса в Лондон, особенно же после его приезда, в английской и вообще в иностранной печати стали муссироваться слухи о „близости войны между СССР и Германией“. […] Эти слухи являются неуклюже состряпанной пропагандой враждебных СССР и Германии сил, заинтересованных в дальнейшем расширении и развязывании войны. […] По мнению советских кругов, слухи о намерении Германии порвать пакт и предпринять нападение на СССР лишены всякой почвы, а происходящая в последнее время переброска германских войск, освободившихся от операций на Балканах, в восточные и северо-восточные районы Германии связана, надо полагать, с другими мотивами, не имеющими касательства к советско-германским отношениям; СССР, как это вытекает из его мирной политики, соблюдал и намерен соблюдать условия советско-германского пакта о ненападении». Это сообщение морально обезоружило многих советских людей, усыпив их бдительность. В нем следует видеть отчаянную попытку Сталина возобновить диалог с Берлином.

Жукова оно одурачить не могло. Он знал, что Сталин терзается от беспокойства. Его реакция на информацию о скором нападении становилась все более резкой. Он стал избегать Жукова и Тимошенко, требовавших от него принять меры. В первой половине июня он провел восемь дней на своей даче в Кунцево, не приезжая в Кремль. Между 14-м и 18-м он ни разу не принял наркома обороны и начальника Генштаба. 19-го Сталин снова уехал из Кремля, куда вернулся только 20 июня в 20 часов. 17 июня, когда он находился на ближней даче, нарком госбезопасности Меркулов доложил ему, что германские приготовления завершены и вторжения можно ждать со дня на день. Он не знал, что в этот самый день Гитлер отдал окончательный приказ начать операцию «Барбаросса» 22 июня в 03:00 по берлинскому времени. Источник Меркулова из министерства авиации[349] также передал часть текста речи Розенберга, из которой можно уяснить радикальную цель Гитлера и которая начинается следующими словами: «Само название Советского Союза должно быть стерто с карты». На полях Сталин написал: «Товарищу Меркулову. Можете послать ваш „источник“ из штаба германской авиации к е…й матери. Это не „источник“, а дезинформатор [подчеркнуто Сталиным]». Самым невероятным было то, что даже германский посол граф Шуленбург, отрицательно относившийся к возможности войны Германии с СССР, попытался предупредить своего коллегу Деканозова, что Гитлер вот-вот нападет на Советский Союз. Этот уникальный в истории дипломатии факт подтверждают два свидетеля беседы – переводчики В.Д. Павлов и Г. Хильгер. Микоян был в курсе, Молотов тоже. Но Деканозов не захотел понимать прозрачных намеков Шуленбурга[350].

«Я не чувствовал себя умнее Сталина»