Жуков. Портрет на фоне эпохи

Бой за Яхрому был очень важным. Для немцев – потому что Гёпнер и Рейнхардт потерпели моральное поражение, отказавшись от дальнейшей борьбы за нее. Для советской стороны – потому что, вместе с одновременной остановкой Беловым наступления Гудериана на Каширу, он окончательно подтвердил все те признаки, что Жуков отмечал уже на протяжении восьми дней. Те самые признаки, которые побудили его 29 ноября позвонить Сталину: «Противник истощен. Если мы их [его опасные вклинения в советскую оборону] сейчас же не ликвидируем, противник может в будущем подкрепить свои войска в районе Москвы крупными резервами за счет северной и южной группировок своих войск, и тогда положение может серьезно осложниться». Так зародилось контрнаступление, лишившее Гитлера надежд на быстрое завершение войны и, вследствие этого, ставшее его первым поражением во Второй мировой войне.

Продержаться еще пять дней

Это контрнаступление было, разумеется, в общих чертах подготовлено Генеральным штабом, который распоряжался прибывающими резервами. Но конкретные свои формы оно обрело в Перхушково, в голове Жукова – которому помогал Соколовский, его начальник штаба. Жуков почувствовал наступление благоприятного случая и хотел его использовать. Он просил Сталина дать ему 10-ю и 1-ю ударную армии. «А вы уверены,  – ответил Верховный главнокомандующий,  – что противник подошел к кризисному состоянию и не имеет возможности ввести в дело какую-либо новую крупную группировку?» – «Противник истощен»,  – повторил Жуков[517]. Верховный дал ему 1-ю ударную армию и предоставил средства для преобразования «оперативной группы Лизюкова» в 20-ю армию (командующим его назначен Власов). Обе новые армии – общей численностью 80 000 свежих бойцов – будут поставлены между сильно обескровленными 30-й и 16-й армиями. Надо только продержаться до тех пор, пока новые армии прибудут полностью. Жуков приказал армиям центрального участка фронта, менее пострадавшим от германского наступления, выделить часть сил Рокоссовскому «из расчета одной обстрелянной роты от дивизии, с полным вооружением и двухдневным пайком». 5000 человек срочно перебросили на новое место на грузовиках и автобусах. Вечером 29-го пришла наконец телеграмма, подписанная Сталиным: «Подготовьте и пришлите план контрнаступления». Такую же получил Тимошенко: Сталин уже планировал более крупную операцию, чем контрнаступление под Москвой. В этот же самый день он получил сразу две хорошие новости. На юге потерянный 21 ноября Ростов-на-Дону, ворота Кавказа, был отбит 28-го, и Рундштедт оказался вынужден отойти на 100 км к западу, за реку Миус. За это отступление, которое он счел необоснованным, Гитлер сместил фельдмаршала и заменил его Рейхенау. На севере, в районе Ленинграда, в результате успешного контрнаступления немцы были выбиты из Тихвина. Путь снабжения Ленинграда продовольствием сохранился.

Перед Жуковым стояла задача продержаться еще несколько дней: пять, может, шесть. Еще больше ослабить противника перед тем, как нанести ему сокрушительный удар. Для этой игры нужны были стальные нервы, потому что немцы по-прежнему сохраняли общее превосходство в живой силе и технике. IV танковая группа стояла всего в 50 км от Москвы – всего час пути по шоссе. 30 ноября 16-я армия Рокоссовского, понесшая тяжелые потери, оставила Крюково, Нахабино и Красную Поляну. До Москвы 32 км. В ясную погоду с холма Пучки немцы могли видеть золотые купола Кремля. Разведгруппа на мотоциклах даже достигла Химок – в 20 км от города.