Журавль в руках (СИ)

Олегу Дмитриевичу было сорок три, но глядя на него, я едва могла бы дать ему тридцать. Крепкий, подтянутый мужчина с соколиными маленькими глазками стал моим постоянным спутником, и если по началу между нами было недоверие и недомолвки, то теперь я могла бы назвать его своим другом. С Олегом Дмитриевичем мне и правда было спокойнее, ведь я не знала, откуда у Леши деньги. Будущий муж будто купил себе чью-то богатую жизнь, и мне это не нравилось. Но я была в клетке.

Я не могла ничего сделать.

Я не могла сбежать. Потому что всякий раз, когда я куда-то уходила, охрана докладывала Леше. И каждый раз он звонил мне с угрозами.

«Если сбежишь, все равно найду, Оксана. Ты моя собственность. Ты не имеешь права на жизнь без меня»

Закрываю глаза от воспоминаний, и, кажется, молча плачу.

— Оксан, а ты Леше когда скажешь? — мама назойливо достает меня этим вопросом уже почти месяц. С тех самых пор, когда я ей все рассказала.

— Мам, Леше этот ребенок не нужен. Он меня на аборт отправит.

— Оксана! — мама перевела взгляд на водителя, испуганно моргая длинными ресницами.

Я просила ее держать это в секрете.

Я и сама хотела держать это в секрете до самого конца. До той самой поры, когда аборт будет делать уже поздно.

Алеша не хочет детей, Алеша не хочет обременять себя семьей. Но в итоге, после того, как потерял меня однажды, решил пойти на уступки. Хотела свадьбу?

Вот, получай.

И все равно, что уже не надо.

Если Леша узнает, что я беременна, да еще и не от него, он разозлится, и предугадать его реакцию проще простого. Он не позволит моему малышу появиться на свет.

Пока заново проживаю эту боль внутри себя, мама по-прежнему напугана. Женщина заботливо берет меня за руку, и от ее теплых ладоней становится немного легче.

— Мам, Олег Дмитриевич в курсе! — спешу успокоить.

— Я уж думала, мы проболтались! — воскликнула в ответ и всплеснула руками.

— Он все равно узнает. — Олег Дмитриевич вставляет свое слово.

— Я тоже боюсь, что уже скоро все будет заметно. А мне до двадцать второй недели еще долго. — Поджимаю губы.

Я не хочу терять ребенка. Это же малыш моего журавля — лучшего, кто когда-то был и будет в моей жизни. И пусть от Матвея остались лишь шрамы, я никогда не забуду, как сильно его люблю.

— Оксана, перестань! Я была худая, как ты. И беременность моя вылезла только к шестому месяцу. Ну будет животик небольшой, ну скажешь, что поправилась.

— Как все просто у тебя! — Я устало улыбнулась в ответ. — Спасибо, мам. Спасибо за поддержку.

Я часто вспоминаю тот день, когда узнала о беременности. И все благодаря Алеше! Отправил меня на осмотр к гинекологу сам, мол, вдруг что подцепила от своего малолетки. И он оказался прав. Подцепила… беременность!

«— Срок не большой, около пяти недель. — Врач довольно улыбается, делая мне УЗИ.

Не большой — почти ПЯТЬ недель! Это же с ума сойти можно! Я уже месяц хожу беременная и даже об этом не подозреваю.

— А я точно… ну… — дыхание спирает от радости.

— Да точно, вот! Сами посмотрите. Вот тут горошина на мониторе. Это ваш малыш!

Смотрю, и глазам своим не верю. Будто свет льется изнутри, как из ведра, окутывает меня приятной теплотой. У меня будет ребенок. Мой долгожданный! Сердце дрожит в груди, и я вот-вот разревусь от этого коктейля счастья.

Только вот… Пять недель…

Ребенок от Матвея.»

Глава 23

Матвей

Сжал в руках стакан с чем-то крепким, то ли виски, то ли ром — уже не разобрать, и подошел к окну. Осторожно отодвинул шторку, смотря на соседний дом. Все тихо.

Оксана уехала примерно час назад и пока не возвращалась.

Прошел вглубь дома и уселся на кресло. Залпом опрокинул содержимое внутрь. Реакция не заставила себя ждать — на старые дрожжи в голову не хило ударило. Закрыл глаза, и, кажется, задремал.

Впервые за долгое время спал без кошмаров, пусть и не долго.

За окном начинался вечер, скоро совсем стемнеет. Ночью смогу выйти за продуктами. Запасы тушенки закончились еще вчера — уже тошнит от голода. Желудок жалобно засосало — налил еще алкоголя. Снова осторожно выглянул в окно. Оксаны все еще нет. Зато ее дружок уголовник нарисовался. Пристрелить бы его прямо сейчас, все для этого под рукой. Взял ствол и вернулся к окну. Ну вот же… форточку открой и стреляй.

Нельзя.

Ради Оксанки… нельзя!

Улетит моя птичка из этого дома и потеряется навсегда. Тут она в безопасности. Пока в безопасности.

Увидел отражение своего лица в оконном стекле. Глаза голодные, жадные, блестят диким гневом. Рядом с веком пульсирует синяя вена, и виска сдавливает стальными клещами.