Журавли над школой

Потом только Вася сообразил, что выразился не точно. Сказал пастуху про могилку. А ведь нашли-то вовсе не ее. Нашли окоп и замурованную в гильзе от зенитного снаряда записку. Но пастух уже увел свое стадо, некому было растолковать это.

— Сенька! — позвал Вася.

Тот ошалело вскочил, протирая глаза. Трусцой подбежал к Васе:

— Что такое?

— Где у тебя документы?

— Какие документы? — удивился Сенька.

Вася нетерпеливо дернул его за рукав рубашки:

— Да проснись ты! Где, спрашиваю, фотокопия записки, которую нашли в старом окопе? Тебе же на хранение все отдали!

— A-а! Копия? Копия есть. В надежном месте. — И он стал рыться в рюкзаке. — Вот она.

— Так, — медленно произнес Вася, словно оценивая весомость документа. — Не потерял?

— Как можно! Все тут в целости и сохранности. Вот и гильза. Еще с остатками смолы…

Их окружили ребята. Подошла Клава.

— Идемте, — сказал Вася. — Сейчас все выясним. И тогда или будем торжествовать победу, или пойдем к Волчкову с повинной.

Через минуту отряд, вытянувшись в цепочку, шагал к селу.

Подойдя к дому, указанному пастухом, Вася постучал в окошко. Оно тотчас распахнулось. Высунулся рыжий мальчишка лет двенадцати.

— Пантелеев здесь живет? — спросил его Вася.

— Ну, здесь.

— Захар Пантелеев?

— Говорю же, здесь.

— А можно его видеть?

— Не, он на пасеке. Сейчас пчелы роятся. Следить надо. Он и ночует там. И я сейчас туда. Пчелы, они такие…

— Твой отец ведь фронтовик?

— Как же! Три ордена! Отечественной, Звездочка и Славы. Ну, там медали еще…

— Послушай, мальчик, — вмешалась Клава, которую не меньше других поразило открытие, что есть еще какой-то Пантелеев, может, родственник тому самому. — Отведи-ка нас к отцу.

Рыжий мальчишка сразу согласился:

— Идемте. Мне хоть не так скучно будет! Сейчас, только роевню захвачу.

Тропка весело петляла вдоль реки. То в горку, то под горку. Роевню мальчишка отдал ребятам из отряда, сам шел налегке.

Скоро на взгорье показались маленькие, словно игрушечные, домики с покатыми крышами, стоявшие в строгом шахматном порядке.

— Вот это и есть наша колхозная пасека, — пояснил мальчишка. — А вон и батька мой. Сейчас достанется мне, что долго ходил.

Наверное, тысячи пчел летали в воздухе. Стоял сплошной гул. И ребята в нерешительности остановились. Еще ужалит какая-нибудь.

— Подождите здесь, — сказал мальчишка. — Я его позову.

Минут через пять к юнармейцам вышел загорелый мужчина, поздоровался:

— К вашим услугам, молодые люди.

Вася сказал, что они красные следопыты из Брянской Малой Таманской дивизии и что им нужен Захар Пантелеев, который с четырьмя другими бойцами отразил атаку фашистских танков.

— В прошлом году пионеры нашли записку в гильзе, — вставил Сенька.

А Клава, волнуясь, добавила:

— Может, тот Захар Пантелеев, который погиб, брат ваш?

Лицо мужчины залила бледность, скулы резко обозначились.

— Так вы нашли нашу записку?! — воскликнул он. — А я ведь возвращался в сорок пятом туда и, ничего не нашел…

— Значит, вы тот самый Пантелеев? — изумилась Клава.

— Выходит, так.

— Но вы же погибли! — Вася смутился. — То есть мы считали, что вы погибли.

— Как видите, я живой. Ранен и контужен, правда, был сильно. Подобрали меня после боя санитары. Очнулся только на пятый день в госпитале. А оттуда, поправившись, попал уже в другую часть и с ней дошел до Берлина. Много еще боев было. Но тот бой с танками запомнил на всю жизнь. Все собираюсь еще туда съездить. Да зимой делать там нечего. А летом к пчелкам своим привязан.

— Мы частично окопы восстановили, — сообщил Вася. — На том месте, где вы сражались. Там ведь обелиск сооружается. На табличке ваша фамилия. «Рядовой З. М. Пантелеев». А ниже: «Вечная слава героям!»

Пантелеев с хрустом стиснул пальцы. Некоторое время он стоял так, погруженный в свои думы. Лоб изборожден крупными морщинами, глаза отсутствующие. Может, вспоминал тех фронтовых товарищей, с которыми отбивался от танков гранатами?

— Что ж, выходит, я второй раз родился?

Клава первая пришла в себя.

— Вася, — сказала она, — давай пригласим Захара Матвеевича на открытие обелиска в честь героев.

— Правильно, — подхватил Вася. — Приезжайте, Захар Матвеевич! Ребята будут рады вас видеть. Ведь это какой случай!

— Приеду, как же, обязательно приеду, — словно просыпаясь от долгого сна, сказал Пантелеев. — Вот только управлюсь немного со своим шумным хозяйством.

Он присел на пенек. Крикнул сыну:

— Коля! У меня там письма в шкафу, принеси!

Ребята устроились на лужайке, приготовились слушать. Выяснилось, что Пантелеев ведет переписку с родственниками всех погибших в том бою солдат. Их дочери и сыновья приезжали к нему в гости, потому что все они теперь как единая семья.

Вася попросил несколько писем для музея, поинтересовался, нет ли фотографий павших воинов.

— Как нет? Есть! — живо отозвался Пантелеев. — Найдем фотографии! Я их вам вышлю. А еще есть у меня моя фронтовая каска, смятая осколками вражеских снарядов. Дорога она мне как память о пережитом. Но для такого святого дела, что вы затеяли, не пожалею, отдам.