Журавли улетают на юг

Веревки постепенно натянулись, и весь счал лодок поплыл вниз по течению. Теперь и справа и слева неслись бодрые рапорты:

- Глубина!.. Глубина!..

- Пронос!.. Пронос!.. - кричали мальчишки, подражая вахтенным матросам с пароходов.

И "глубина" и "пронос" означало одно и то же: воды достаточно, плыть можно. Но слово "пронос" для них было как-то солиднее и звучнее.

В тумане многое казалось непонятным и загадочным. Лодки плыли вниз по течению, но иногда они вдруг словно пятились назад или сдвигались вбок. И каждый раз тогда тянулась рука Евсея Маркелыча к кормовому веслу. Но Марк, усмехаясь, его останавливал.

- Сиди, сиди! - говорил он. - Это не мы кружим - туман кружит.

И Евсей Маркелыч досадливо тряс головой. Уж кому-кому, а ему-то это было не в диковинку, да сразу не поймешь, не опознаешь, где истинное движение, а где обман зрения. И не сдержать невольного порыва: взять весло и выправить лодку...

Так получалось и со звуками. Голоса ребят то доносились с двух противоположных направлений - так, как плыли счаленные лодки, - то вдруг все мешалось, и было похоже, что лодка Марка и Евсея Маркелыча остановилась, а вокруг нее на далеком расстоянии побежал веселый хоровод. На самом же деле это различной плотности волны тумана отбрасывали и гоняли отголоски ребячьих выкриков по всей реке.

Густо шуршали на дне песчинки, увлекаемые быстрым течением. Изредка по бокам от лодки вскипали пузырьки воздуха. Значит, где-то в глубине, замытые песком, лежали водоросли и коряги.

Так прошло добрых полчаса.

- Однако, мы камни уже миновали? - спросил Евсей Маркелыч и сунул весло в воду - дна не достал. - Как ты думаешь, Марк?

- И я так думаю. А давай повременим еще минут пять. Хуже не будет.

По-прежнему со всех сторон неслись голоса. И с самых далеких лодок иногда глухо, отрывисто: "глу-би-на", "глуби...", "глу...", и с ближних лодок - четкое, звонкое "пронос", "пронос".

- Наградить бы чем мне твою пионерию, - сказал Евсей Маркелыч, вслушиваясь в затухающий шепоток раздробленного туманом эха. - Наградить бы, да нечем. Стараются ребята...

- А чего их награждать? - возразил Марк. - Я тебя не пойму, Евсей. Я считаю так: хорошо они сделали - скажи им об этом. Вот и вся награда. Помогать в трудном случае общему делу - не корысть, а святая наша обязанность.

- Да ведь ребята они все-таки...

- Что - ребята! Да они не менее нас с тобой понимают. Летом илимки с грузом за катером вверх по Каменной поднимались. Завод маслобойный там строится, масло из кедрового ореха собираются добывать. Ну вот, недоглядели матросы, пробили на камне илимку одну, а она потом и затонула. Не очень далеко от берега, а на глубине. На ней инструмент разный был. Так ребята узнали - и туда. Наши ж, усть-каменские ребята, как рыбы, плавают! Нырком, нырком, да всю илимку и выгрузили. - Марк нагнулся к воде, прислушался. Все. Косу перевалили, теперь пойдет глубина страшенная. На прошлой неделе я здесь осетра поймал. Махина! Пятьдесят шесть килограммов вытянул. Чуть меня за собой в воду не уволок... Давай, Евсей, сигналь на плот, коли решил не задерживаться.

Евсей Маркелыч приподнял ружье, подержал на вытянутых руках и затем раз за разом выстрелил из обоих стволов. Ребята ответили ему дружными криками. И через несколько минут Евсей Маркелыч с Марком оказались в кольце лодок. Они выплывали из тумана неожиданно и быстро - того и гляди, протаранят! С шумом, с хохотом сматывали больше уже ненужную бечеву.

- Айда, орлы, к берегу, - повторял им без конца Марк. - К берегу, к берегу! Все собрались?

- Все!

- Как же останется на реке один дядя Евсей?

- А чего? Стану на якорь, дождусь плота.

- Вдруг он мимо пройдет? В тумане не увидите.

- Не увижу, так услышу, как цепи работают. Спасибо, дорогие ребятки, за помощь!

- Не за что, дядя Евсей... Счастливого вам пути!

Ребята еще покружились возле лодки Евсея Маркелыча и гуськом потянулись к берегу. Марк перебрался в лодку к Никите. На прощанье он крепко пожал руку лоцману:

- Понимаешь, Евсей, рад я, что опять нам с тобой довелось встретиться.

- Спасибо, что помог, Марк. Не то полдня зазря бы у меня пропало.

- А полдня - это добрых двадцать километров. Думаешь до конца плот довести - вольготничать не приходится. Вообще-то трудный твой путь.

- Так ведь люди же везде, - заметил Евсей Маркелыч, - и пароход подойдет.

- Дальше все реже будут селения.

- А где есть - все одно при нужде помогут.

- Оно так, - согласился Марк, - везде свои люди, советские. Ну, прощай!.. Двигай, Никита...

Никита налег на весла, и лодка мгновенно растаяла в серебристом тумане.

Евсей Маркелыч проводил ее пристальным взглядом и, оставшись один на реке, весь превратился в слух - в ожидании, когда приблизится плот.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

КСЕНИИ НЕ СПИТСЯ