Журавлиная ночь

…Правда, в другой тетради был ещё отдельный эпизод: на съезде правящей партии, в президиуме, затеяли ссору пьяные министры сельского хозяйства и обороны — для сокрытие чего в эфир была пущена хроника другого съезда, но там в кадре был виден… прежний, умерший затем министр обороны! Вот и «фрагмент с покойником» — вернее, даже двумя: оператор связи, поняв ошибку, в ужасе застрелился прямо на рабочем месте… И было от чего — ведь прежде, в эпизоде с тюрьмой, упоминались и «допросы, которые не все выдерживают», и «…подписки о том, что ты не коммунист, не верующий, не интересуешься инопланетянами и не бывал в левосоциалистических странах…», и некий аппарат для… «повешения на медленном огне»; и ещё были такие слова: «…Мы, советские люди — материалисты, и прекрасно знаем, что телепатии нет! Такие явления надо отрицать, и нельзя опускаться до попыток их объяснять!..»; а в зачёркнутом — Ромбову удалось разобрать даже что-то о «конфликте 1992 года, который развязала не польская, а советская сторона»!.. И Кременецкий так оставил сюжет, зашедший в тупик какого-то чудовищного бреда, ещё несколько месяцев назад (если только цифры 11. 03. 83, написанные там же, не означали иное), но, судя по зашифрованному плану, намеревался вернуться к нему. И вдруг — побег, исчезновение…

…И тем более обидно — что прежде (судя по дате 15. 10. 82) он начал работу над другим, куда более увлекательным сюжетом: где вначале тот же Ареев пригласил Тубанова к себе домой, сообщить, что случайно записал на свой домашний магнитофон радиопередачу в виде серии повторяющихся группами длинных и коротких сигналов общим числом 27342, шестью группами по 6557 в каждой; а так как уже это число разлагалось на простые множители единственным образом (79 × 83), он и решил, что это передача с другой планеты, и стал расшифровывать, располагая отдельные сигналы на координатной сетке в виде тёмных и светлых квадратов; а на следующий день (там — 1995 года) газета «Правда» опубликовала расшифровку, идентичную той, что вышла у них! Хотя сами изображения были странные: атомный гриб; тюремная решётка; силуэт человека, «…проткнутого не то дулом пушки, не то папиросой…»; и другого: «…за письменным столом, лицо которого напоминало череп…» (Тут Ромбову довелось поспешно листать тетради, и помнил он далеко не всё. Но, в общем — из полученного послания был сделан вывод: цивилизация в системе звезды Эпсилон Индейца терпит бедствие. Хотя сам Ромбов — не рискнул бы звать на помощь иную цивилизацию такими символами! Зато выбор звезды, в отличие от Проциона — более удачен…

«Эпсилон Индейца! — спохватился Тубанов (здесь, в вагоне). — И я думал о ней сразу! А потом забыл…»)