Журнал 64

– Возможно, речь идет о выкидыше, на это многое указывает, – заметил председатель. – Если до вас дойдут слухи, что тут замешан кто-то из школьников, не стоит верить. Кроме того, с ней произошел несчастный случай, и если вас, доктор Вад, позовут к ней в дом, имейте в виду: все, что окажется похоже на следы насилия, – всего лишь следствие падения в ручей.

– Сколько девушке лет? – поинтересовался отец Курта.

– Чуть больше пятнадцати.

– В таком случае беременность нельзя считать нормальной вещью, – констатировал он.

– Да и девушка сама не совсем нормальная, – засмеялся председатель. – Ее вышвырнули из школы несколько лет назад из-за различных беспорядков. Склонность к развратным действиям с мальчиками, невоздержанность на язык, простота нравов и мыслей, насилие по отношению к школьным товарищам и классной даме…

При этих словах отец Курта понимающе кивнул головой.

– А-а, одна из этих, – сказал он. – Слабоумная, могу предположить.

– Именно, – согласился председатель.

– А среди благополучных школьников, которых этот недалекий ребенок чуть не отправил на скамью подсудимых, нет ли кого-либо, кого господин председатель знает лично?

– Есть, – ответил тот, взяв одну из сигар, рядком лежавших в ящике в центре стола. – Один из мальчиков – младший сын золовки моего брата.

– Вот как, – отозвался отец Курта. – Да уж, значит, можно смело сказать, что тут столкнулись разные общественные слои, так?

В тот момент Курту было уже тридцать лет, и он потихоньку начал перенимать практику своего отца, однако такие пациентки, как Нэте, ему до сих пор не встречались.

– Чем она занимается? – спросил Курт, получив в ответ кивок одобрения.

– Кажется, помогает отцу на ферме по хозяйству.

– А он кто? – поинтересовался Вад-старший.

– Если я не запамятовал, его зовут Ларс Германсен. Мужик. Из очень простых.

– Знаю его.

Конечно, знал. Ведь он помогал девочке появиться на свет.

– Ее папаша немного странноват, а после смерти жены еще больше тронулся. Во всех отношениях весьма замкнутый и чудной тип. Неудивительно, что девочка пошла в том же направлении.

Вот так все и случилось.

Как и ожидалось, доктора Вада позвали на ферму, где он удостоверился, что девушка оступилась и упала в речку, после чего ее унесло течением и наконец прибило к веткам и камням у самого берега. Если она и говорила что-то иное, то это нужно было списать на шоковое состояние и бред. Прискорбно, что она потеряла много крови.

– А не беременна ли она? – спросил доктор у ее отца.

Курт присутствовал при беседе, как и на всех остальных вызовах своего отца в последнее время, и хорошо запомнил, как внезапно побледнело лицо того человека и как долго он мотал головой.

– Даже не стоит вызывать полицию, – заявил доктор.

Никто не решился досконально разобраться в этой ситуации.

Вечером ожидались очередные мероприятия, связанные с деятельностью организации, и Курт Вад радовался. Через десять минут он встретится с тремя самыми активными членами «Чистых линий». Они тесно контактируют с представителями правого крыла, а также имеют прекрасные связи с должностными лицами в Министерстве юстиции и Министерстве внутренних дел. Когда-то эти лица пессимистично взирали на текущий курс развития государства, в частности, на способы решения проблем иммиграции и воссоединения семей. Их приверженность к делу партии объяснялась просто и логично, как и для всех остальных партийцев: уже сейчас появилось чересчур много чужеродных элементов, проникших в страну. Нежеланных индивидов низшего сорта.

«Угроза датской идентичности», – звучало повсюду, и Курт был согласен с этим на все сто процентов. Проблема заключалась в генах, и людям с раскосыми глазами или коричневой кожей никак не было места на прекрасной упорядоченной картине, изображающей светловолосых девушек и юношей с крупными сильными телами. Тамилам, пакистанцам, туркам, афганцам, вьетнамцам. Как и любую другую примесь, их нужно было остановить, причем максимально эффективно. Без колебаний.

Тем вечером они долго обсуждали, к каким средствам можно прибегать в работе на «Чистые линии». После ухода двоих собеседников остался один, его Курт знал лучше остальных. Прекрасный человек, врач, как и он сам, с хорошей доходной практикой в северной части Копенгагена.

– Мы уже не раз говорили о «Секретной борьбе», – сказал тот и внимательно посмотрел на коллегу, прежде чем продолжить. – Я ведь знал твоего отца; именно он посвятил меня в мои обязанности, когда я встретился с ним во время моей стажировки в больнице Оденсе. Отличный был человек. Я многому научился от него в плане профессии и этической сферы.

Они кивнули друг другу. Курт был очень рад, что отец дожил до шестидесятидвухлетия своего сына. Он умер всего три года назад, девяноста семи лет от роду, пресытившись своим веком; как быстро неслось время…

– Твой отец велел мне приходить к тебе, если я хочу проявить активность, – произнес гость и выдержал долгую паузу, словно дальше начинались сложные вопросы и подводные камни.