Журнал 64

– Мне весьма приятно, – наконец прервал паузу Курт. – Но позволь спросить, почему ты решил заговорить об этом именно сейчас?

Гость поднял брови и немного помедлил, прежде чем ответить.

– По нескольким причинам. И наш сегодняшний разговор – одна из них. К нам в Северную Зеландию также приезжает множество чужаков, зачастую – иммигрантов. Они находятся в родственных отношениях друг с другом и тем не менее порой вступают в браки. Как мы прекрасно знаем, не так уж редко от такого скрещивания получается нездоровое потомство.

Курт кивнул: все верно. В любом случае, дети-то у них получаются.

– И поэтому я бы хотел кое-что предложить.

Курт вновь кивнул. Еще один понятливый и порядочный человек в их стане.

– Ты отдаешь себе отчет в том, что твои будущие действия, какими бы они ни были, нельзя обсуждать ни с кем, помимо людей, одобренных нами?

– Да, я уже думал об этом.

– Не всё из того, чем мы занимаемся в «Секретной борьбе», выдержит критику общества, но ты, очевидно, и так в курсе. Для нас многое поставлено на карту.

– Да, понимаю.

– Если ты окажешься не в состоянии держать язык за зубами или не станешь исполнять свою работу в достаточной мере усердно, партии придется задуматься о твоей ликвидации.

Гость кивнул.

– Да, мне все понятно. Я справлюсь с такими условиями, уверен.

– Значит, теперь ты готов к посвящению в процедуру обработки женщин, чья беременность, по нашему мнению, должна быть прервана и которых впоследствии мы можем подвергнуть стерилизации?

– Готов.

– У нас есть специальная терминология и лексика, какой мы пользуемся в данном контексте. Имеются списки адресов, а также специально разработанные методы абортирования. Как только мы расскажем тебе обо всем, ты станешь полноправным членом, понимаешь?

– Да. Что я должен сделать, чтобы меня приняли?

Курт пристально посмотрел на него. Было ли у него достаточно воли? Останется ли взгляд доктора столь же невозмутимым, если тот столкнется с лишением свободы и бесчестьем? Сможет ли он выдержать внешнее давление?

– Твои родственники не должны ничего знать, только если они сами не принимают активное участие в наших делах.

– Жена не интересуется моей работой, так что не волнуйтесь, – улыбнулся гость.

Курт и ждал, что он при этих словах улыбнется.

– Хорошо. Тогда пройдем в совещательную комнату, оставь здесь одежду. Ее и твое тело нужно проверить на предмет подслушивающих устройств. Затем ты должен будешь написать несколько фактов о себе, о которых ты предпочел бы умолчать перед кем бы то ни было, кроме нас. Уверен, что у тебя, как и у большинства людей, есть свой скелет в шкафу, не так ли? Думаю, что-то связанное с твоей медицинской деятельностью.

Гость кивнул. Далеко не всем была свойственна такая хладнокровность.

– Я прекрасно понимаю, вам нужен компромат, дабы иметь рычаг давления на меня, если я вдруг струшу.

– Ну да, наверняка что-то найдется?

Гость опять кивнул.

– Сколько угодно.

Затем, как только Курт обыскал его и убедился в том, что доктор подписался под своей исповедью, последовали обязательные строгие внушения о лояльности и молчании, о сути деятельности и основных идеях «Секретной борьбы». Поскольку все это никоим образом не отпугнуло мужчину, Курт снабдил его краткой инструкцией о том, каким образом может быть спровоцирован спонтанный аборт без возбуждения подозрения, и, наконец, о том, какие сроки необходимо соблюдать между операциями, чтобы не привлечь внимание главного районного врача и полиции.

После слов благодарности и прощания Курт остался сидеть в своем кабинете с грандиозным ощущением, что он в очередной раз послужил на благо страны.

Налив себе коньяку и перебравшись за дубовый стол, Вад попытался вспомнить, сколько раз сам проделывал аналогичные операции.

Таких случаев насчитывалось множество. В том числе и случай Нэте Германсен.

Его взгляд снова упал на ее письмо, лежавшее на самом верху стопки, и он прикрыл глаза, погрузившись в прекрасные воспоминания о самом первом и наиболее запомнившемся случае.

Глава 13

Ноябрь 2010 года

Было что-то загадочное в больших, словно чьи-то светящиеся глаза, окнах полицейского управления в сумерках ноябрьского дня. Здесь всегда находились кабинеты, где работали над неотложными делами.

Ведь именно сейчас в городе творились беззакония. Тут побили какую-то шлюху, там товарищи напились и устроили поножовщину, вот группировки сошлись стенка на стенку, а у кого-то вытащили бумажник…

Карл провел здесь тысячи часов, когда уличные фонари вовсю горели, а добропорядочные граждане тихо и безмятежно спали.

Если бы не ряд неловких ситуаций за обеденным столом Моны… Если бы вместо того неудачного обеда он сидел на краю ее кровати, глубоко заглядывая подруге в карие глаза… Если бы все сложилось таким образом, он бы ни за что в жизни не полез проверять, кто звонит ему в столь поздний час. Но таким образом не сложилось, и звонок Ассада оказался практически спасательным кругом.

Вот почему Карл так быстро отреагировал на него и теперь спускался в подвал. Качая головой, он взглянул на Розу с Ассадом, устремившимся навстречу.