Журнал «Байкал» 2010–01

Я с подругой случайной моей заглушал в себе вой.

Почему позабылось, что я из породы другой.
Сколько рыскал глазами я в поисках братьев моих,
откровенья мои получали удары под дых.

Кто сильнее сегодня, окажется прав все равно.

Я зализывал раны, волкам же линять не дано.
Мне осталось уйти в свое логово — синюю даль,
где подруга моя не волчица, а вечная лань.

30.5. Воскресенье.

Вот, наконец, не спешу
в библиотеку.
Надо же передохнуть
человеку.
Можно и выпить немножко.
И присесть на дорожку.

Рейс 115, Внуково — Улан-Удэ. Кажется, я почувствовал, что за месяц в Москве многое приобрел и как-то по-новому стал смотреть на вещи.

И женщина с печальными глазами
кому-то улыбалась на вокзале.
Всегда бывает грустно расставаться.
Но есть Восток, а надо возвращаться.
И ждет меня Бурмония —
моя Бурят-Монголия.

Родина моя всадница

в горностаевой шапке Саянских вершин,
в одеянии синем под цвет
озаренного вечностью неба.

Родина моя всадница,

оседлавшая пространство и время,
скачет куда твой конь,
стременами звеня Ангары и Онона?..

31.5. Понедельник.

Летел навстречу дню, рассвету. Ночь — самая короткая во время перелета. Сразу неожиданно посветлело, буквально, прямо на глазах происходило нарастание света. Прилетели в 8 утра по расписанию.

О, моя Азия,
сутра
солнечного утра!

В ожидании багажа сочинились эти строки. Видно, жаждала душа бурмона узреть родные пенаты.

Дома: Сарангуа поправилась за месяц, что ее сразу не признал. А она так улыбнулась, как будто я никуда не уезжал.

На Борсоева поселила Д. своих родственников — семью с ребенком. Когда я пришел и высказал свое недоумение, они удалились. Все-таки проняло их. С Э. Бальбуровым на берегу Уды отметили мое возвращение. После Москвы отвык пить водку. Говорили о Блоке, Пушкине. Три заповеди человека: посадить дерево, написать книгу и родить ребенка.

* * *

И падает путник на травы сухие.
И мрак застилает глаза,
но только смягчатся ль восточные злые
родные мои небеса?..

продолжение следует

Искусство Наш гость — Баир Тайсаев

Родился Баир Тайсаев в с. Куморы Северобайкальского района. Отец, Табан Тангабаевич, был главным инженером-маркшейдером Бурятзолота. Младший брат отца, Гуранша Тангабаевич, погиб в первые дни войны. Отец просился на фронт, но его не отпустили — «золото важнее». Когда Баиру исполнилось четыре года, семья переехала на Ольхон, самый крупный остров Байкала, расположенный в средней части озера, вблизи западного побережья. Остров вытянут вдоль берега Байкала. Южная часть Ольхона и, частично, северная оконечность степные, на остальном пространстве произрастают сосновые, лиственничные и березовые леса.

Плыли на пароходе «Комсомолец». Так совпало, что путешествие пришлось на день рождения Баира. Ему подарили бескозырку с ленточками и надписью «матрос». Кепку он тут же выбросил за борт. Запомнились песчаные берега, поросшие соснами и лиственницами, рассеченные скалистыми мысами, множество красных цветов на берегах бухты Ая.

Потом были школа, походы, рыбалка, книги: «Белеет парус одинокий» Катаева, «само собой, майн риды, жюль верны». В школе Баир рисовал как обычный мальчишка, но лучше всех, чему не придавал особого значения. Слыть художником почему-то казалось стыдным. В эпоху железного романтизма все увлекались спортом, особенно боксом, но Баир толкал штангу, считая, что драться он и так умеет.