Журнал `Юность`, 1973-1

Думаю, что все три эти хоккеиста могли и должны были бы гораздо раньше сказать свое слово в нашем хоккее. Но их дебют как игроков мирозого класса пусть с изрядным опозданием, всё же состоялся. Они оказались как бы в роли героев спектакля со счастливой развязкой. И к этой счастливой развязке их привели тренеры сборной Всеволод Бобров и Борис Кулагин. А были ведь в истории нашего хоккея мастера, так и не дождавшиеся этой счастливой развязки. Убеждён, что такие игроки, как Игорь Чистовский и Вячеслав Жидков из горьковского «Торпедо», Валерий Фоменков и Валерий Кузьмин из «Спартака», Виктор Цыплаков и Валентин Козин из «Локомотива», Анатолий Мотовилов из «Динамо» — да и не только они — могли бы стать вровень с самыми знаменитыми и почитаемыми у нас мастерами, получили бы полную меру почестей и наград, полностью обнаружили бы свой незаурядный талант, положив его без остатка на алтарь сборной, если бы в свое время по отношению к ним было проявлено достаточно доверия и терпения. Я всё ещё надеюсь, что не сказал своего последнего слова в большом хоккее и Александр Мартынюк.

На те, сентябрьские, матчи приехало множество канадских журналистов. Они изрядно помучили нас, советских своих коллег, требуя всё снова и снова сведений о Валерии Харламове, Владиславе Третьяке, Вячеславе Анисине. Они не уставали удивляться: «Неужели эти хоккеисты так молоды? Когда и как успели они возмужать и закалиться? Откуда это уверенное мастерство?»

Верно, можно позавидовать этим ребятам, их счастливой хоккейной судьбе. Так же, как и судьбе Владимира Лутченко, Александра Мальцева, Геннадия Цыганкова.

Что там говорить, каждый из них обязан прежде всего себе — своему таланту, своему характеру. Но ведь в них и поверили сразу. И простили им естественную робость первых шагов. И никто никогда не поставил под сомнение их талантливость.

Самый молодой из них по стажу игры в сборной Анисин. Да и лет ему немного—21. Его возможности, его амплуа, его «потолок»— всё это вещи, далеко не очевидные. Очевидна лишь его яркая одаренность: он быстр, сообразителен, смел, умеет принимать неожиданные решения, имеет собственный почерк. И она, эта одаренность, послужила для него пропуском в сборную, пропуском не разовым, не временным, а постоянным. Он ничем не проявил себя на прошлогоднем чемпионате мира в Праге, но ему все равно доверили играть в большинстве матчей с канадцами. И приятно было видеть, как от матча к матчу он играет всё и лучше.

Начинается новый хоккейный сезон, и в печати мелькают новые имена, набранные пока что самым мелким шрифтом: Капустин, Голиков, Никитушкин, Лобанов, Астафьев, Попов, Волченков… Придёт ли к ним всесоюзная известность?

Дадут ли они хоккею все, что заложила в них природа? Прежде всего это зависит от них самих. Но и не от них только.

И в заключение — слово героям очерка.

Слово Александру ЯКУШЕВУ

Доволен ли я жизнью? Считаю ли, что она удалась? Никогда над этим не задумывался. Жизнь только начинается, всё ещё впереди: выбор профессии (я только недавно институт закончил), работа. Я и женат только полтора года.

Словом, даже для первых итогов пора ещё не пришла…

А с другой стороны, уже четверть века прожил.

Большинство людей к этому возрасту уже определяются в жизни, знают своё будущее, твердо стоят на ногах. У нас, спортсменов, всё как бы сдвигается. Лет на десять. Всё откладывается до тех пор, пока не уйдешь из спорта. Он поглощает слишком много сил, времени, мыслей. На другое почти ничего и не остается.

Но я не жалею, что посвятил молодость спорту. Пусть мы отстаем от сверстников в жизненном опыте: в какой-то мере спорт для нас вроде стеклянного колпака — об организации быта, о расписании, жизни думают за нас тренеры. Зато в других очень важных вещах спортсмен обгоняет остальных. В игре сразу проявляются сильные и слабые стороны твоего характера, в игре раскрываешься весь. И сам себя узнаешь, постигаешь, что ты за человек, на что способен. И закаляешься. Характер твердеет.

У одних раньше, у других позже, но происходит это обязательно.

У меня, пожалуй, позже. До сих пор мне не хватало уверенности в себе, крепости духа. Я это чувствовав, меня это мучило, но поделать с собой ничего не мог. Потому и как игрок сформировался с опозданием. Потому так долго ходил в подающих надежды.

Многие думали уже, что никогда эти надежды и не оправдаю: так, мол, пустоцвет.

Теперь меня все больше хвалят. Пишут обо мне много, фотографии свои вижу в газетах, даже ино странных. Это приятно. И слава, конечно, греет. Но главное — что выработал, значит, характер. Сумел.

Я давно подумывал о том, чтобы после института попробовать поступить в аспирантуру по своей специальности — я Инфизкульт окончил. Но всё сомневался: справлюсь ли?

Теперь верю, что осилю.

Сумел же преодолеть себя в хоккее, значит, на что-то способен.

Слово Владимиру ШАДРИНУ

— Если говорить откровенно, я не люблю, когда мое имя появляется в печати. Не люблю давать интервью, не люблю, когда обо мне пишут, пусть даже хвалят.