Журнал `Юность`, 1973-1

— Диля так плотно входит в образ, что потом с трудом возвращается к действительности. Например, она долго лежала убитой в «Без страха» — у неё были связаны руки, она валялась на земле… Нам пришлось буквально «оживлять» её…

— Мне было жутко, я подумала: а вдруг я и вправду умерла?..

— Пойми, — говорит мне Хамраев, — девочка, которая никогда не участвовала даже в самодеятельности, вдруг стала киноактрисой. За полчаса!

— Как, Диля, ты даже в школьном драмкружке не играла?

— Нет.

— Чем же ты увлекалась до того дня, когда в ваш пионерлагерь пришел человек в сомбреро?

— Я хотела стать востоковедом.

— А как относятся в школе к тому, что ты стала играть в кино?

— По-разному. Многие радуются. Моя лучшая подруга, Таня Авраменко, ходила со мной во Дворец искусств, на премьеру. Но есть, правда, в классе одна девочка, которая раньше меня совсем не замечала (я же раньше ничем не выделялась), а теперь:

«Диля, Диля…» А я не люблю льстивых…

— Ну, а дома как относятся к твоей кинокарьере?

— Брат — он уже студент — не принимает всерьёз. Бабушка — против, все время доказывает маме, что она должна мне запретить сниматься, что меня испортят в кино. Но это же чепуха! Мама приезжала в Акташ, в лагерь, когда я начинала сниматься в «Без страха», ей все показали, она удивлялась и радовалась за меня. Но всё-таки ей не хочется, чтобы я стала взрослой актрисой.

— У Дили и мама и папа — врачи. И дедушка был очень известным в Маргилане, старом узбекском городе, народным лекарем. Даже лечил генерал-губернатора Туркестана Куропаткина. Так что медицина — у них семейная профессия.

— Нет, мама не говорит, чтобы я обязательно стала врачом. Но только не киноактрисой. А вот папа — он целиком на моей стороне.

— Главное пока для нас, — говорит Хамраев, — окончить школу. Диля сейчас в девятом классе, ей ещё почти два года учиться. Но, признаюсь, я собираюсь занять Дилю в в следующей своей работе.

Вместе с моим другом и постоянным сценаристом Одильша Агишевым мы хотим сделать фильм «Я тебя не забыл», посвященный памяти моего отца, актёра, погибшего на войне. Там будет прекрасная роль для Дили.

— Отрицательная? — вдруг спрашивает Диля.

— Ей хочется сыграть отрицательную героиню. Перевоплотиться. Придётся подумать и над такой ролью.

— Последний вопрос, Диля: твое самое затаённое желание?

— Она хотела бы сняться в одном фильме с Аленом Делоном, — смеется Хамраев.

— Я хочу, чтобы мне скорее исполнилось семнадцать лет, — тихо говорит Диля.

— Но тебе ещё нет шестнадцати?

— А на будущий год будет семнадцать.

Беседу вел Вл. ИШИМОВ.

Е. РУБИН История со счастливым концом

Отправной точкой этих заметок послужила серия прошлогодних сентябрьских матчей между хоккеистами СССР и Канады.

Наш, да и вообще европейский любительский хоккей дебютировал во встречах с сильнейшими профессионалами. Игры эти дали обильную пищу для размышлений о настоящем и будущем хоккея — размышлений и радостных и не очень. Но для меня эти игры, помимо всего прочего, по-новому открыли и осветили людей, которых я знал долгие годы и за которыми всегда внимательно наблюдал.

Матчи с канадцами открыли всему спортивному миру хоккеиста Александра Якушева. Сегодня в Канаде это имя произносится так же уважительно, как, скажем, имя Фила Эспозито. Но эти матчи открыли Якушева и нам самим, хотя он вроде бы и трёхкратный чемпион мира, и олимпийский чемпион, и заслуженный мастер спорта. Но мог ли кто-нибудь предсказать, что во всех четырёх московских матчах канадское жюри назовет именно Якушева лучшим игроком? Или что именно он станет самым результативным из наших нападающих? Это он, тот самый Якушев, главным пороком в игре которого всегда считалась излишняя «мягковатость», нелюбовь к силовой борьбе, стремление уйти от столкновений — недостаток тех самых качеств, которые выше всего котируются у канадцев и в борьбе с канадцами?

Тот самый Якушев, чье имя совсем недавно один наш весьма уважаемый значок хоккея употребил в таком контексте: «Пит Маховлич и ростом и техникой напоминает нашего Сашу Якушева, но, конечно, классом Маховлич несравненно выше»?!

Хоккей не бег, не плавание и не поднимание тяжестей, секундомер и весы не выявят в этой игра сильнейшего. Точные приборы здесь заменяет человеческий глаз, а личное впечатление всегда субъективно — у каждого знаменитого игрока есть свои сторонники и противники. Но призы за лучшую игру в четырёх матчах подряд и самая высокая результативность среди всех участников встреч — критерий объективный.

В сентябре 1972 года Александр Якушев стал хоккеистом высшего мирового класса, встав в один ряд с Филом Эспозито, Бобби Орром, Валерием Харламовым. И факт этот — факт появления новой звезды — поражает потому, что в сентябре 1972 года Якушеву было почти 26 лет. Вспомните биография всех наших выдающихся хоккеистов—от Александрова и Старшинова до Харламова, Мальцева и Третьяка, и вы убедитесь, что случай с Якушевым исключительный.

(Я умышленно не вспоминаю поколение Боброва и Сологубова: они пришли в хоккей взрослыми, сложившимися людьми.)