Журнал «Юность» №06/2020

В том же 1942-м создается рассказ «Одухотворенные люди» с подзаголовком «Рассказ о небольшом сражении под Севастополем». Уже в названии – контраст с «Неодушевленным врагом», противопоставление захватнической и оборонительной позиций. В основе сюжета – подвиг пяти черноморцев, которые в ноябре 1941-го остановили несколько танковых атак противника. Последнюю – ценой своих жизней. 10 августа 1942 года Андрей Платонов пишет жене: «Это, по-моему, самый великий эпизод войны, и мне поручено сделать из него достойное памяти этих моряков произведение. <…> У меня получается нечто вроде Реквиема в прозе». Получился. Получился Реквием. А еще – гимн материнской любви, по-платоновски краткий и емкий: «…он вспомнил мать, родившую его, – это она, полюбив своего сына, вместе с жизнью подарила ему тайное свойство хранить себя от смерти, действующее быстрее помышления, потому что она любила его и готовила его в своем чреве для вечной жизни, так велика вом военном рассказе «Божье дерево»). И рассказ о боевой дружбе и о победе над смертью получился: «Ему стало легко, томительная слабость в его теле, от которой он боялся умереть на ходу, теперь прошла, точно он принял на себя обязанность жить за умершего друга, и сила погибшего вошла в него». И о воинской чести и верности присяге. Платонов – автор самых странных, но самых точных описаний: «Они лежали неподвижно; железная смерть пахала воздух низко над их сердцами, и души их хранили самих себя». И о детях, лишенных войной детства. Политрук Фильченко наблюдает за игрой в смерть братишки семи лет с девятилетней сестрой: девочка приносит слепленных из глины «покойников», а мальчик совочком роет им могилы. Это и рассказ о долге, который выше страха боли и смерти: «Поднявшись, Цибулько ударил своей левой рукой о камень, чтоб из руки вышла боль, но боль не прошла и она мучила бойца; из разорванных мускулов шла густая сильная кровь и выходила наружу по кисти руки, лучше всего было бы оторвать совсем руку, чтобы она не мешала, но нечем было это сделать и некогда тем заниматься». Или о другом моряке: «Фильченко прицелился сразу всем своим телом, привыкшим слушаться его, и бросил себя в полынную траву под жующую гусеницу, поперек ее хода. Он прицелился точно – так, чтобы граната, привязанная у его живота, пришлась посередине ширины ходового звена гусеницы, и приник лицом к земле в последней любви и доверчивости».

С 1943 года, когда перевес сил оказывается на нашей стороне, к образу советского воина-освободителя в литературе присматриваются еще внимательней, и Платонову все чаще отказывают в публикации. Среди отклоненных в это время рассказов – «Размышления офицера», «Вся жизнь», «Пустодушие».

Последние прижизненные публикации Платонова датированы 1946 годом (за пять лет до смерти): в «Детгизе» выходит «Солдатское сердце», в «Новом мире» – «Семья Иванова» (впоследствии переименованная в «Возвращение»), в «Красной звезде» – «Начало пути», в «Огоньке» – «Житель родного города». В «Возвращении» возникает традиционный для Платонова мотив: ребенок, неиспорченный, неожесточенный и несломленный, как носитель истины. Только дети понимают истинные ценности и сохраняют чистую душу, когда взрослые изломаны войной. Такой образ советского воина противоречил официальной идеологии, и вопрос с дальнейшими публикациями был решен не в пользу Платонова…

Но осталось много – несколько десятков военных рассказов и очерков, составивших объемный том.

Платонов помещает человека в центр мироздания, в его военной прозе высшим воплощением человека становится русский солдат, рожденный для жизни, но приносящий ее в жертву долгу и спасению родины. По словам Валентина Распутина, Платонов смотрел на происходящее «глазами корневого человека, посланника всех времен».

Письма и вечные платоновские записные книжки, которые столько добавляют к пониманию его художественного мира.

«В нашей войне знаменательно то, что даже человек слабый или ничтожный, даже ребенок, еще не осмысливший мир, обречен на подвиг, на честь и величие» (Андрей Платонов. Из записной книжки).

Платонов помещает человека в центр мироздания, в его военной прозе высшим воплощением человека становится русский солдат, рожденный для жизни, но приносящий ее в жертву долгу и спасению родины. По словам Валентина Распутина, Платонов смотрел на происходящее «глазами корневого человека, посланника всех времен». Благодаря его прозе мы знаем, что и как именно он видел…

Максим Жегалин