Журнал «Юность» №08/2022

Он, конечно, хорошо помнит тот день, конец 90-х, ранняя осень, сухая, приятная. В «Лужниках» родных просто красота. Ароматный немосковский воздух с тонким запахом листвы и речной воды. Он шел с секции… Да, плавательной секции, куда родители отдали его несколько лет назад.

Плавать надо было, объективно: сколиоз у него обнаружили в первом классе. Школьный врач при плановом осмотре обнаружил, маму отругал: что ж не следите, мамаша, плечо вон насколько выше. Да он же сумку таскает на плече, я ему ранец купила, не носит, сумку какую-то вредную. Все ты, перевела мать стрелки на мужа, это ж твоя сумка. Ага, ухмыльнулся отец, ты сама ни хрена не замечаешь, кроме ресниц своих клееных…

Никого их семейные терки не интересовали. У всех так. Мальчика отправили на рентген, прописали массаж. И плавание. «Он не умеет! – испугалась мать. – Где плавать, у нас дачи нет! А на море возить…» Она не стала продолжать мысль, в которой во всем виноват муж, у которого недостаточно средств для… ну и так далее.

Родители немного погрызлись, кто именно будет его водить на секцию. Теперь «мне в салон не сходить, ага, на себя наплюю», объявила мама. «А я так подрабатывать не смогу», – пригрозил отец.

«Ваш сын прирожденный пловец», – сразу сказал тренер матери. Она просто вылупилась на него: как это? Ну, объяснил он, у него такое строение тела, комбинация «быстрых» и «медленных» мышц, это прям очень важно, и, главное, конечности длинные, а ноги – просто подарок. Короче, будет дело, если заниматься упорно.

И Геркулес уже сам, один, бежал на секцию – с удовольствием. И не хотел вылезать из бассейна. Выгонять приходилось.

К средней школе он выиграл несколько локальных соревнований, а отношения родителей к тому моменту расстроились окончательно. Он задерживался на тренировках, а после где-то ходил-бродил подолгу, поскольку родители дома в это время, наверное, выясняли отношения.

В тот осенний день, подходя к своему дому на улице Ефремова, у старого здания 61-й больницы, он случайно повстречал одноклассника. Раздолбай такой: пальцы в чернилах. Пошли, говорит, по железной дороге погуляем? Хм, так себе интерес, конечно. Но что еще делать? Да, тогда еще не было МЦК, зайти на рельсы окружной железной дороги кто угодно мог. И там куча правонарушений совершалась. Ну и вот приятели решили тоже что-то такое, хулиганское, для адреналина, типа, убегать от поезда.

Поезда ходили редко. И медленно. Казалось – отпрыгнешь в последний момент…

Расследование ничего не дало. Сам Геркулес ничего не помнил – болевой шок стер память. А как раздолбая ни допрашивали, тот только так: ходили-гуляли, ничего не собирались делать, ну поезд видели, да, и не убежали, а че такого, ну поезд и поезд, ну поскользнулся, наверное, я не видел, я не помню, я хэзэ ваще, ну да, да, торчали там на путях, на путях торчали, начальник, и чо, а чо, мы не знали-то, што нельзя, там не написано нигде, гражданин начальник, я, что ль, его толкал, я его на руках, я скорую…

Повезло, что скорая приехала быстро, доставили в ближайшую больницу, 61-ю. Но ногу спасти не удалось.

– Хорошо, а когда вы начинали, как профессиональный паралимпиец, вы на что рассчитывали?

– Что все скажут: ух ты ж какой молодец, крутышка! (Смеется.)

– И?..

– Оказалось: пахать и пахать. Паралимпийские нормы они такие, там чемпион выдохнется. У нас тут каждый второй – Майкл Фелпс, только инвалид. А так нормальная конкуренция!

– Как везде… Насколько, как вы считаете, вас поддерживает государство?

– Я хотел бы, – тут он вдруг резко подвинулся ближе к диктофону, – выразить особую благодарность Олимпийскому комитету Российской Федерации, господину…

Фамилия чиновника, над которым принято потешаться за его английский и профнеразборчивость: на что поставили – тем и руководит. Типа. Потом снимают отсюда, ставят на другое. Или бросают на другой участок, где уже не облажаешься, потому что ничего не развалишь, потому что там разваливать уже нечего.

Строева резко схватила диктофон, нажала на кнопку STOP, сладко улыбнулась:

– Файл закончился! – Ее глаза в черных стрелках сузились, лисьи, лукавые. – Ох уж долго мы с вами!

– Да. – Он глянул на свои умные часы. – Пора мне к семье, у меня ж жена бизнесвумен.

– Да, привет ей, пусть наш журнал читает!

– Она только это и читает, – хмыкнул он. Пробки на Комсомольском, заехать в магазин – короче, до дома Строева добралась только к вечеру. На кухне включила эспрессо-машину, запустила фильм на ноуте и почувствовала вдруг страшную усталость. Надо завтра не ходить на работу, пока что спокойные дни, номер еще не верстается.

В десять утра позвонила главреду. Главред сказала, что пока что не в редакции, на встрече.