Журнал "Юный натуралист" №2, 1940

Не следует только путать культуры: бактерия, взятая из клубенька на корнях сои, годится только для сои, люпиновая приживается только на люпине, гороховая — на горохе…

Бактерии очень специфичны и вызывают образование клубеньков лишь на корнях своего растения-хозяина.

Казалось, все решено. Тайна клубеньков на корнях бобовых растений разгадана. Сельское хозяйство получило новое могучее средство для повышения урожаев.

Но пытливая мысль исследователей неутомима. Снова возникает ряд вопросов.

Почему из всех сельскохозяйственных растений только бобовые способны образовывать клубеньки на корнях? Ведь известны же некоторые древесные и кустарниковые виды, на корнях у которых также образуются колонии бактерий, сходные с клубеньками бобовых.

Неужели нельзя получить пшеницу, рожь, хлопок, подсолнечник с клубеньковыми бактериями на корнях? Это было бы величайшей победой над природой.

Мысль о создании новых бактерий, живущих и усваивающих азот воздуха на корнях любых сельскохозяйственных растений, давно волновала молодого мичуринца Федорова.

Но каким путем здесь итти? Книги и записки ученых говорили об упорной специфичности бактерий.

Как поселяется бактерия на корнях бобового? Соки бобового растения, содержащие ряд органических кислот, привлекают к себе бактерий. Бактерии из почвы проникают в корневые мочки и здесь быстро размножаются как паразиты. Колонии бактерий-паразитов начинают усваивать и накапливать свободный азот воздуха. Но вот бактерии накопили достаточно азота, и роли хозяина и его паразитов меняются. Окрепшее растение убивает своими соками бактерий и само становится паразитом, отнимающим у клубеньков накопленный запас азота. А остатки распавшихся клубеньков и немногие уцелевшие бактерии заражают почву.

Федоров пришел к заключению, что для решения поставленной задачи надо одновременно переделывать природу бактерий и природу растений.

Прививая бобовые на бобовые, Федоров направлял питательные вещества из привоя в подвой, в его корни, к его клубенькам и населяющим их бактериям. Бактерии питались измененными соками, а это должно было изменить их природу, сломать их специфичность.

Кроме того, Федоров взял семена люпина, гороха, сои, фасоли и прорастил их.

Через восемь-десять дней он высадил молодые растеньица в сосуды с промытым песком и привил их друг к другу попарно. Вернее, не привил, а «свил»: они остались на своих корнях и так сращивались. Это то, что называют вегетативным сближением.

Сближаются виды очень разные — люпин и фасоль, люпин и горох, люпин и соя.

Клубеньковые бактерии люпина никогда не приживались на корнях фасоли, гороха, сои.

Клубеньковые бактерии фасоли никогда не приживались на корнях люпина.

Федоров внес во все сосуды клубеньковую бактерию люпина, а в сосуд, где растет парочка «люпин — фасоль», — бактерию фасоли.

Посевы он поливал дистиллированной водой. Обыкновенная вода здесь непригодна: надо ведь быть абсолютно уверенным в точности опыта.

Наконец настал долгожданный день. Федоров бережно извлек из сосудов растения, осторожно промыл корни и увидел на них характерные желваки и бородавки клубеньков. Он нашел их на люпине, на горохе, на сое и на фасоли — на всех сорока опытных растениях.

Люпиновая бактерия, никогда не селившаяся на корнях других бобовых, образовала клубеньки и на сое, и на горохе, и на фасоли; а фасолевая поселилась на корнях люпина.

Значит, можно преодолеть специфичность клубеньковых бацилл. Значит, возможно создание таких клубеньковых бактерий, которые будут жить на корнях всех сельскохозяйственных растений. Опыт Федорова доказал это.

Впереди еще много работы: новые искания, опыты, эксперименты… Но первый шаг к решению задачи уже сделан. Это дает уверенность, что ученые нашей страны заставят мириады почвенных бактерий работать на урожай.

Тетерка

А. Пронин

Пошел я весной в лес жердей нарубить. Нашел местечко, где жерди попрогонистей, и стал рубить. Одну, другую, третью… С десяток уже срубил. Еще парочку — и хватит. Затрещав, упала подрубленная жердь, и из-под ее веток как выскочит тетерка!.. Заклохтала и улетела. Подбежал я к тому месту, откуда она взлетела, — ничего не заметил. Что за история? Не на жерди же она сидела? Да и кормиться она не могла так близко от человека. Стало быть, тут где-нибудь гнездо близко. Надо после работы поискать. Стал я очищать жердь от сучьев и чуть не наступил на гнездо в полуметре от жерди. Его и рядом-то трудно заметить. Свито оно из прошлогодней, побуревшей травы в ямке, прямо на земле. Выстлано ржаво-серыми перышками. И яйца грязновато-серые, густо покрытые ржавыми пятнами. А кругом все тот же цвет: бурая хвоя, прелые листья, полусгнившие ветки и кое-где чахлые травинки.

Яиц было девять штук. Одно разбито: сучком его зацепило. Вынул я его, а в нем птенец, почти готовый к выводу. Значит, через день-другой и все выклюнутся. Не надо мешать. Надо поскорей уходить, чтобы матка снова села на гнездо, не то яйца остынут. Оттащил я жердину подальше от гнезда и пошел домой.