Журнал «Вокруг Света» №01 за 1977 год

Гости собрались во дворе в сумерках. Последним пришел известный в деревне барабанщик, гордый и сосредоточенный, как гармонист на сельской свадьбе. Он не спеша установил свой инструмент, снял рубаху — работа предстояла жаркая, значительно посмотрел на барабанщиков-подголосков и как бы нехотя выбил первую дробь на туго натянутой коже барабана. Полчаса спустя с него уже лил градом пот, но он без передышки все бил и бил по звенящей коже, как будто хотел вогнать барабан в землю...

Было давно за полночь, когда я, утомленный этим бесконечным днем, ушел спать в свою каморку. А праздник, похоже, только начинался. Барабаны тревожно били над самой головой, и потому, наверное, в эту ночь мне снились страшные сны: плюющиеся змеи и та самая, так и не увиденная мной, толстая и неповоротливая габонская гадюка.

Настал день отъезда. Уже были уложены в машину все вещи, когда Самсан позвал сына в дом. Там собрались старейшины. Они уселись вокруг Бруно и, что-то бормоча, окропили земляной пол водой и посыпали орехами кола и ракушками. Церемония закончилась скоро, стали прощаться. Старики молча жали нам руки. Самсан, обняв сына, надел ему на шею небольшой амулет, только что после церемонии смастеренный им самим из нескольких перышек и ракушек. Десять минут спустя мы уже были в пути.

Несколько слов об африканских проселках. Не знаю, как это объяснить научно, но под воздействием солнца, дождя и ветра он очень быстро превращается в громадную стиральную доску, расстояние между ребрами которой иногда превышает полметра. По такой дороге можно ехать лишь со скоростью не менее 80 километров в час — тогда машина как бы перелетает с гребня на гребень, и тряска не так чувствуется. Вот мы и мчались со скоростью 90 километров в час, когда в нескольких километрах от Дасса-Зуме спустило левое заднее колесо. Покрышка мгновенно разлетелась в клочья, или, как говорят профессионалы, «сработала на взрыв», и машина пошла юзом. Проселок в этом месте был узкий, обсаженный высокими деревьями, с крутыми подъемами и спусками. Не знаю, каким чудом мне удалось удержать машину на дороге и сбросить скорость... Когда мы почти остановились, машина мягко легла на левую сторону, затем перевернулась колесами вверх и замерла. Опасаясь пожара, мы, как мыши, прыснули из открытых окон в кювет. Но машина не загорелась — в последний момент я успел выключить зажигание. Через пятнадцать минут с помощью прохожих мы поставили машину на колеса. Потери были минимальные: потек аккумулятор, выпало ветровое стекло. Одним словом, через час, после небольшого ремонта в Дасса-Зуме, мы продолжили путь. Но на этом история не закончилась. Через неделю ко мне зашел Бруно и рассказал следующее. Оказывается, перед нашим отъездом из Акпаси старый Самсан «проконсультировался» с богами, и те якобы сказали ему, что может произойти несчастье. Тогда Самсан собрал старейшин и устроил ту самую церемонию, которую я видел перед отъездом.

— Я постараюсь предотвратить беду и сделать так, чтобы все обошлось без крови, — сказал Самсан сыну. — Только не говори ничего гостю.

Так я испробовал на себе силу бенинских колдунов. Не знаю, может, и не надо обладать особым даром, чтобы предсказать аварию на дороге, по обочинам которой лежат десятки остовов сгоревших машин. А может, отцовское сердце рассказало Самсану о беде, грозящей сыну... Но мы были квиты с добрым колдуном из Акпаси — ведь с нами пришел в его деревню дождь.

Николай Баратов

Акпаси — Котону

Роберт Хайнлайн. Пасынки Вселенной

Роберт Хайнлайн вошел в американскую литературу в начале 40-х годов и оказал глубочайшее влияние на развитие в ней научно-фантастического жанра. Вот как оценивает его творчество Артур Кларк: «Боб Хайнлайн — один из основателей современной научной фантастики и первый исследователь многих тем, ставших за последнее тридцатилетие основными в ней. Вряд ли будет преувеличением сказать, что влияние, оказанное им на развитие жанра, можно сравнить только с влиянием, оказанным Уэллсом, также посеявшим семена, всходы которых с энтузиазмом пожинали последующие поколения фантастов».