Журнал «Вокруг Света» №02 за 1975 год

— Пошли вам господь удачу! — по ее морщинистому лицу катятся крупные слезы.

Бури как не бывало! Исхлестанные ветром деревья стоят безвольные, в мертвом покое, да вдали сквозь сумрак виднеются на фоне синевы горы. В прозрачном воздухе — неподвижные столбы дыма из труб.

Подъезжая к аэродрому, мы видели, как оторвался от земли Ан-2 и, не разворачиваясь, лег курсом на Уду. Как договорились, он будет базироваться вблизи поселка Удское. Наш Ли-2 еще заправлялся.

— Предупредите все станции побережья: сегодня дежурить весь день, — сказал я радисту.

— Если будут какие сообщения?

— Передадите на борт.

Никогда я не отправлялся в путь с таким волнением. Мы с Плоткиным не отходим от иллюминаторов. Настороженно караулим пространство. Оно мертво.

Вот и Удская равнина. Она появляется внезапно из-за хребта, вся сразу, залитая ярким светом. Машина забирает вправо, обходит равнину большим кругом, направляется к Чагарским гольцам... Самолет рассекает всю эту огромную площадь мари на мелкие квадратики. Летим низко. Глаза устают от долгого напряжения.

Время на исходе. Пора возвращаться на базу. Последний раз смотрю на седую пустыню с блюдцами озер, простроченную узкими перелесками. Она молчит. Машина набирает высоту. Наш путь лежит на запад. Мельчают Чагарские гольцы, уже не просматриваются озера на обширных марях, далеко в синеву уходит горизонт.

— Дым!.. — кричит Плоткин.

Я подбегаю к его иллюминатору. Жадным взглядом окидываю всхолмленную местность. Ничего не вижу.

— На дне пади, справа от реки! — поясняет он.

Теперь и я замечаю дымок. Он лежит на лесе серым расплывчатым пятном, точно клочок тумана.

— Это не костер. К тому же наши не могли так далеко залететь от трассы, — сказал я не без разочарования.

Самолет разворачивается. Быстро снижаемся. Идем на дымок. Узнаю местность: мы над Удыгином — левобережным притоком Уды. Не могу успокоить вдруг разбушевавшееся сердце. Неужели удача?..

Плоткин на радостях обнимает меня, трясет изо всех сил.

— Наши!.. Честное слово, наши!..

— Да, да, это наши, больше тут некому быть, — шепчу я.

Еще несколько напряженных минут — и мы увидели под собою небольшой участок сгоревшего леса. Упавшие деревья скрестились, словно пики в бою. Кое-где на обугленной земле еще дымились головешки. Кто поджигал лес? Почему не осталось следов?

На втором заходе машина опустилась до предела, проносится низко над землею. И вдруг общий крик — все увидели в центре пожарища скелет сгоревшего По-2.

— Бензин у нас на пределе. Мы не можем терять ни минуты. Идем на базу, — доложил командир экипажа.

Мы еще пытаемся что-нибудь разглядеть внизу, но машина быстро уносит нас на запад.

Совещаемся на борту самолета. Приходим к единому мнению, что люди погибли при катастрофе, иначе они подали, оставили бы какой-то знак. Еще раз с большой высоты осматриваем холмистые пространства, прикрытые хвойным лесом. Ни дыма костра, ни следа человека. Все кончено. Но где-то в глубине души все-таки копошится упрямая надежда. Она не дает покоя, убеждает, что не все кончено, что есть на свете чудеса. Я поддаюсь этому состоянию. А что, если они живы, слышат гул моторов, но не могут дать о себе знать? И меня охватывает ужас от промедления.

Прошу радиста срочно связаться с Ан-2. Пока он вызывает и обе станции настраиваются, я успеваю написать радиограмму.

«Командиру Кедровки-2. Немедленно направляйтесь... Координаты... Место катастрофы отмечено дымкой затухающего пожара. Обследуйте прилегающий район, установите, живы ли люди. Срочно направляйте на место катастрофы нарты с опытными проводниками, аварийным грузом, радистом и запасными оленями. Дальнейшие указания радист получит в пути».

Когда мы были уже далеко от Удыгина, получили ответ с борта самолета Ан-2.

«Идем по вашему заданию. Запас горючего для обследования один час. Затем вернемся в Удское. Переходим на связь со штабом».

Мы уходим на запад. Солнце слева. За последним хребтом, оконтуренным полуденными тенями, показалась знакомая излучина Зеи. Машина разворачивается, падает на землю, устало бежит по грунтовой дорожке.

На радиостанции пискливо работал приемник. Радист, не отрываясь от работы, показал рукой на радиограмму.

«Километров пятнадцать не долетая до места назначения, — сообщил командир Ан-2, — обнаружили на Удыгине человека, подававшего руками знаки о помощи. Мы сразу узнали Тиманчика. Рядом были видны волокуши, и как нам показалось, на них лежал человек. Затем Тиманчик впрягся в волокуши, стал тянуть их дальше, все время падая, видимо, он хотел этим сказать, как трудно ему передвигаться. Мы сбросили аварийный груз и вымпел с запиской. В ней предупредили, что при наличии погоды утром будем, сообщим о выходе спасательной группы».

Это сообщение было для нас наградой. Трудно было что-то сразу решить. Однако не было сомнения, что и Степан жив, мертвого Тиманчик никуда бы его не поволок. Но он, видимо, в тяжелом состоянии.