Журнал «Вокруг Света» №03 за 1978 год

Пошла я все-таки на проходную, говорю, что пришла на свидание к Антонио Терезо. На меня внимательно посмотрели, провели в комнату для свиданий и заперли там. Прошло два часа, потом появился надзиратель и говорит:

«Ваш муж бежал, такую глупость сделал: ему всего-то сидеть осталось месяца два. Теперь, если поймают, не выпустят до конца жизни...»

Меня допросили, убедились, что я ничего не знала о побеге. Обыскали, переворошили передачу, а потом отпустили.

Решили, что будут наблюдать за мной. Рано или поздно Антонио попытается сообщить о себе. Но партия приняла самые строгие меры. И как за мной ни ходили сыщики, ничего им добиться не удалось.

— А когда вы получили первую весточку от него? — спрашиваю я Глорию.

— Через полгода. Это была короткая записка, прошедшая через много рук. Но и до этого я уже знала, что Терезо в безопасности: по всему городу были наклеены плакаты с его фотографией, которую нашли при обыске у нас дома. На плакатах была надпись: «Разыскивается опасный преступник. Тому, кто сообщит о его местонахождении, будет выдана награда».

А увиделись мы с Антонио только через полтора года. Нас партия отправила в эмиграцию, И мы прожили за границей до революции 25 апреля...

А что с «крайслером»?

После революции он был отправлен на аукцион. Приобрел его известный коллекционер врач Жоао Ласерда, и теперь автомобиль можно видеть в музее маленького поселка Карамуло. Правда, на пояснительной табличке нет никакого упоминания о побеге из Кашиаса: доктор Ласерда не любит вспоминать об этом.

Он был близким другом Салазара, который ежегодно приезжал в поместье Ласерды отдохнуть от государственных забот, и конечно, доктору неприятно все, что связано с историей антифашистского Сопротивления.

В семьдесят четвертом году супруги вернулись на родину. Антонио снова работает в том же самом автопарке, откуда его взяли в пятьдесят девятом году агенты ПИДЕ. По принятым после революции законам, годы тюрьмы, подполья, эмиграции были зачтены ему в рабочий стаж.

— Ну а как ты живешь теперь? Каковы твои планы? Что собираешься делать в будущем? — спрашиваю я Терезо.

— Планы? Какие у меня могут быть планы, — улыбается он. — Мне к пятидесяти. Подполье дорого обошлось всем нам, коммунистам. Работа водителя автобуса очень тяжела, требует железного здоровья, и я чувствую, что скоро придется оставить ее. Чего я никогда не оставлю — это работы для партии. Каждый вечер приезжаю после работы в ЦК, выполняю там всевозможные поручения. Товарищи знают, что на Терезо можно положиться. Терезо не подведет. Образования у меня, конечно, маловато, скажем прямо. Не до учебы было. Но ведь партии нужны не только ученые люди, но и такие, как я: надежные рабочие руки. Скоро окончательно перейду на работу для партии. Хороший шофер товарищам очень нужен. Буду развозить нашу газету «Аванте», литературу, все, что понадобится.

Игорь Фесуненко

Лиссабон

Курс на юг

Первые дни рейса всегда проходят в заботах и хлопотах. Надо распаковывать ящики с оборудованием, монтировать приборы, да и закрепить их по-штормовому не мешает: впереди зимнее Японское море.

Впрочем, море это оказалось к нам на удивление благосклонным, прошли его при слабом волнении и умеренном ветре. «Прошли» — это наш «Витязь» и небольшое научно-исследовательское судно «Акванавт», которое мы должны перегнать из Владивостока в Новороссийск. Вместе с нами оно совершит полукругосветный рейс и останется работать в Черном море.

Вошли в Корейский пролив... Ветер резко усилился, нагоняет волны. «Витязь», корабль довольно большой, и то зарывался н водяные валы, а на «Акванавт» было просто страшно смотреть: волны хозяйничали на его палубе, грозили накрыть вместе с мачта ми, и мы облегченно вздыхали, когда «Акванавт» снова показывался на гребне. Уловив маленькое затишье, капитан «Витязя» Артур Адольфович Шиман решил взять нашего спутника на буксир. Не знаю, насколько лучше стало морякам «Акванавта»: и на буксире он шел в сплошном ореоле брызг, — но зато от нас не отставал. Довольно скоро мы вышли из пролива, где, как говорят моряки, «тянет, словно в аэродинамической трубе». В Восточно-Китайском море стало потише, а в Южно-Китайском и вовсе заштилело. Решили опробовать приборы и механизмы — встали на станцию.

Станция — это остановка корабля в точке моря или океана с заданными координатами. Выйдя на точку, «Витязь» разворачивается к ветру «рабочим» бортом. С него в воду с помощью лебедок на специальных кабелях или металлических тросах спускают приборы. Спустя некоторое время, когда приборы подняты, «Витязь» разворачивается, теперь другой борт становится «рабочим», и вновь приборы идут в воду.