Журнал «Вокруг Света» №04 за 1972 год

Я читал его выступление на съезде геологов. Ни один редактор так до конца и не сумел причесать его такой «ненаучный» язык. Кажется, он ждал, что геологи, отбросив все дела, прямо со съезда пойдут оборудовать Кунгурскую пещеру. И. я представлял, как с улыбкой слушали его ученые, а потом кланялись ему в перерывах. Он был энтузиастом и заслуживал уважения. Но уважать еще не означает соглашаться. «Пещерного человека» считали всего лишь чудаком. Он так горячо пропагандировал пещеру, что этот перехлест и отталкивал. А ведь пещера была не только дивом — она была ходом в недра, лабораторией для познания тайн Уральских гор. Первым это понял выпускник МГУ Вячеслав Лукин, нынешний хранитель пещеры.

— Итак, о чем же вам рассказать? — Лукин внимательно смотрит, чуть улыбаясь. — Ну да разумеется, всех интересует, большая ли пещера? Очень большая. Вот, рассказывают, попала туда раз собака. А вышла в тридцати километрах отсюда. Голая — шкура блестит, как лайковая перчатка: видимо, шерсть всю оставила в узких лазах. Да, скажу вам, очень странная собака: потом ее встречали в Каповой пещере, в Мамонтовой тоже.

Что же, — продолжал Лукин, — легенда есть легенда: кто хочет, тот в нее верит. А по-моему, люди в пещере никогда подолгу не оставались. Служила она складами. Забивали наши предки лосей зимой, тащили их по насту и хоронили в пещере до лета. На Севере и до сих пор так поступают. Я изучал там пещеры; только мне их неохотно показывали, даже скрывали их: как же — семейные хранилища.

Вот иногда рассуждают: может ли от красоты быть польза? Или полезная вещь — должна ли она быть красивой? Я такого противопоставления не приемлю. Ведь если с такой меркой подойти к Кунгурской пещере, то людей туда просто пускать не стоит. А красиво ли то, что никто не видит? Нет, в этом пусть разбираются философы. А я сразу понял: такой ход в недра просто необходим.

Думаете, преувеличиваю? У нас здесь весь район на «минах», то есть на пустотах, стоит. Слово-то какое взрывное —«мины». Шел поезд раз по дороге в Кишерть, вдруг машинист видит — впереди рельсов нет, и поезд его вроде уже не идет — плывет. Дал задний ход. Рассказал все на станции, ему сперва не поверили. Оказалось — провал, дорога ушла под землю.

А то еще случай был. Недалеко здесь, в городе Чусовом. Сидели там в камере милиции несколько дебоширов и выпивох. Вдруг они все как застучат в стену и начинают уверять дежурного, что было им ночью видение, слышали подземный гул. Провалится, мол, скоро здесь пол, а им же зачем за столь малую провинность пропадать? Начальник — местный, знал о провалах. Отпустил их. А наутро смотрит: где камера была — яма, все ушло под землю.

Вы только не подумайте, что я вам байки рассказываю — все это имеет прямое отношение к пещере. В городе без нашей рекомендации ничего не строят — ведь под городом сплошной карст. Но, разумеется, нашими советами пользуется и весь Урал. Когда проектировали плотину на Каме, мы здесь, в научном стационаре при пещере, специальные исследования вели. В мировой практике бывало, что плотина оказывалась на карсте или водохранилище теряло воду: уходила та по подземным ходам...

Мне было интересно, как относится к своему предшественнику — Хлебникову — Лукин. Я спросил и снова увидел и почтение, и чуть снисходительную улыбку.

— Хороший был старик, — сказал Вячеслав Семенович. — Большое дело сделал. Но — романтик... Чудак? Пожалуй. Он ведь в местном хоре пел, ночевал порой там же, в клубе... А в общем — святой был человек.

В том, что после войны он вернется в Кунгур, Вячеслав Семенович не сомневался. Если, конечно, ему посчастливится и он останется жив...

Но с фронта его отозвали совершенно неожиданно. Очень нужна была нефть, а она имеет «склонность» залегать в подземных карстовых полостях. Лукина отправили на Дальний Восток. Вернулся в Кунгур он только после войны.

С тяжелым сердцем обходил Лукин свои владения. В холодную зиму 41-го года на Ледяной горе вырубили лес. Затем ее распахали, на склонах пасли скот. Забиты землей «органные трубы» (1 Вертикальные цилиндрические полости природного образования, по которым циркулирует воздух.), взорваны скалы, закрыт вход, через который внутрь пещеры устремлялся холодный воздух, — нарушен весь режим ее жизни. Но самое плохое: подземные дворцы утратили свой ледяной наряд. Стационар фактически не существовал, не оплачены счета, нечем платить зарплату. Впервые Лукина охватило отчаяние.

Глухой ночью он дошел до станции и прыгнул в проходящий литерный поезд. Пробрался в вагон, где ехал шеф Уральского филиала Академии наук СССР академик И. П. Бардин.

— Иван Петрович, выручайте — гибнет Кунгурская пещера...

Здесь же, в вагоне, Бардин подписал счета, выдал средства — взял стационар к себе, в систему Академии наук.

А через день Лукин объявил рабочим, что отныне они сотрудники академии. Исправили «органные трубы» — и вся пещера зазвучала в своем привычном, природном режиме. А через несколько лет возродился ее ледяной наряд.