Журнал «Вокруг Света» №04 за 1982 год

Все думали об одном и том же: что было бы, окажись мы на этой столь надежной на первый взгляд ледяной горе. Я сильно нервничал. Казалось, один за другим исчезают все приемлемые варианты.

Прошли еще дальше к западу. Плыли большие и маленькие льдины. Повсюду крутые скользкие обрывы. Поддерживая друг друга, мы залезаем на огромные кубы льда, спускаемся. Страх — вдруг что-нибудь случится — не покидает меня. Я боюсь за себя, за ребят, хочу всех видеть и точно знать, что никто не оступится, не сорвется и несчастье не произойдет еще до старта. Наладить переправу здесь — дело на редкость трудное. Да и не очень понятно, куда пристанут лодки — противоположный ледяной берег тонет в дымке. Не получив ответа на вопрос — что же делать? — мы отправляемся завтракать.

Через два-три часа прилетит вертолет. Он заберет последних провожающих, мы останемся одни. Сколько дней ждать? Может, лучше уж рисковать сейчас. Вертолет на берегу — не тот ли это тыл, который надо было бы предусмотреть, знай мы, что здесь творится! Очень спешим. Поторапливаю товарищей. Будем стартовать. Ребята, наверное, довольны — хорошо, когда начальник решителен.

Вот так мы встречаем утро...

Возникли трудности с рюкзаками. Все-таки сорок пять килограммов за плечами это очень много. И проблема пока одна — спуститься с этим грузом от избушки к морю и не упасть.

Внизу сбрасываем рюкзаки. Расходимся. Рахманов пробует шагнуть на движущийся лед. Я наблюдаю за ним с высокого уступа. В руках у Володи две лыжные палки, с берега его подстраховывают. Ребята нашли место, где обрыва почти нет. Глыбы под Володей ходят ходуном, мне даже издали это видно.

Третий раз возвращаюсь на тот же надоевший ледяной мыс. Обрыв здесь пять метров. На небольшой площадке стоят провожающие: члены штаба Олег Обухов, Володя Снегирев и фотокорреспондент Саша Абаза. Кажется, именно возле нашего мыска самое узкое место. «Стартовать лучше всего отсюда — по веревке соскользнуть вниз»,— думаю я.

Прошел час. Дважды Рахманов уходит на разведку и дважды до нас доносится предостерегающий крик: «Назад!»

Я видел приближающуюся к нам круглую льдину диаметром в сотню метров. И прикинул, что, когда она займет выгодное положение, образуется цепочка, которая поведет нас на северо-запад к большой овальной льдине.

Шишкарев ловко спустился по веревке с нашего мыска. Вторым Леденев, потом еще трое. Рахманов и Мельников отправились осмотреть «дорогу». Ребята торопливо подтаскивали к месту, выбранному для спуска, рюкзаки. Еще двое соскользнули вниз. Я третий. Сажусь на край, хватаю веревку и еду вниз, стараясь тормозить спиной о стену. На высоте полутора метров Василий нащупал уступ, ледорубом расширил его, мои ноги попадают точно на эту удобную ступеньку.

Бежим по замерзшему крошеву. Ясно, что дальше дорога сложна, но она есть. Чувствую — теперь мы заряжены какой-то новой энергией.

— Быстрее. Быстрее за рюкзаками! Леденев с кинокамерой снимает, как Обухов и Снегирев сверху передают нам рюкзаки, лыжи, лыжные палки. Как мы подлезаем под груз. И командует:

— Зажгите сигнальный дым!

Они машут нам, а мы цепочкой быстро уходим с острова Генриетты.

Не менее получаса провели на белом островке. Его влекло на запад и чуть-чуть уносило от берега. Со стороны открытого океана нас обгоняли небольшие осколки пака, а мы поджидали подходящую льдину, чтобы сделать на нее второй шаг.

Как раз напротив домиков полярной станции наконец отыскали единственно приемлемый путь. Лыжи несли в руках. Используя их, дважды наводили мостки.

Шишкарев впереди. Я шел за ним. Мы растянулись метров на сорок, но шагали не поодиночке, а группами. Казалось, что каждый участок достаточно подстрахован.

От Генриетты нас отделяло метров двести. Крошево под ногами состояло теперь из кусков покрупнее. И на тебе — вот тут-то Василий и провалился в воду. Только что Василий маячил впереди, метрах в двадцати, Леденев слева, рядом. Я скорее почувствовал, чем увидел — что-то изменилось. И секунду спустя понял: нет Василия. Потом увидел его голову. Шишкарев упал в серое ледяное месиво. «Василий в воде!» — крикнул я Леденеву. Мигом скинул рюкзак. Рванулся к товарищу.

Василий подплыл, ухватился за край льдины. Подтянулся. Сорвался. Снова его скрюченные пальцы тянутся вверх, ногти от напряжения белеют. Он срывается вновь...

Я бросаюсь на лед, хватаю руку Василия. Подбегает Леденев. Вдвоем вытаскиваем друга. Рахманов и Мельников вылавливают рюкзак и лыжные палки.

— Лыжи утонули,— тяжело выдохнул Василий.

— Не может быть!

Шишкарев стоял насквозь мокрый на тридцатиградусном морозе.

— Надо пройти. Сможешь? — спросил я Василия, костюм которого на глазах превращался в белый ледяной панцирь.

— Мне не холодно.

Поверить в это было просто невозможно.

— Возьми свой рюкзак и чьи-нибудь лыжи.