Журнал «Вокруг Света» №07 за 1983 год

Танки Лискина тем временем уже зажали фашистов с двух сторон. Теперь от них до противника всего лишь сотня метров. Стало ясно — Лискин решил протаранить противника. Кустарник ожил, ощетинился огнем. И среди звонких выстрелов родных тридцатьчетверок гулко ухают наши ИСУ, добивая уцелевших фрицев.

Враг начал отходить.

Открываем огонь по роще. Танкистам стало легче, враг прицельно стрелять не может. И танки наши врываются на позиции гитлеровцев, утюжат их.

Потом мы видели работу Лискина — раздавленные лафеты вражеских пушек, развороченные танки.

На опушке Лискин и Буртовой подтянули свои машины. Надо продолжать атаку. Но за рощей ничего не видно. Справа впереди темнеет лесок, в нем не просматривается противник — ни движения, ни дымов, тишина. Слева роща, и тоже вроде пустая. Где же противник? Куда отошел? Не помогают и бинокли. Вперед? Вдруг западня? Мешок?

Ожидать, пока пройдет разведка? А время-то идет! К тому же время работает и на врага.

Слышу, как Аладин и Фролов между собой говорят:

— А ведь между рощами-то вон какое расстояние — большое. Если на полной скорости рвануть, то можно бы и проскочить. Не попадут. Да и броня у нас что надо.

— Не то, друзья, не то,— говорит им Уколов.— Тут нужен и огонь, да помощнее. А мы же можем только с места бить. Потом наверняка и мины там наставлены. Мы остановимся, а этого и ждет противник. Здесь надо похитрее.

Появился Карташов. Приказ комбрига — атаковать. После огневого налета артиллерии и удара авиации. В роще слева — вражеская пехота. Ее накроет залп «катюш». Есть и танки. По ним будет нанесен основной удар.

— Буртовой! По сигналу — залпом, два снаряда, а потом за танками вперед!

— Товарищ подполковник! — обращается Уколов.— А что, если две самоходки послать в обход, по оврагу? Если противник в роще — ударим с тыла, первыми, а если нет фрицев — мы уже впереди! Разрешите?

Карташов подумал:

— Овражек, говоришь? Пройдете?.. Буртовой! Послать двоих, наверное, этих.— И показал на нас с Иваном.— А здесь огня хватит и без них.

Овраг оказался длинным. Он вывел нас почти за рощу. Рассматриваем в бинокль. Так и есть — вот они... В роще хоть и замаскированы, но хорошо были видны транспортеры, машины и даже танки. Враг затаился. Скатываюсь вниз к машине и докладываю Буртовому.

— Ждите сигнала,— ответил Буртовой.

Однако позиция у нас оказалась не совсем удобная. Выбравшись из оврага, мы оказались бы на виду у противника, не будучи готовыми открыть огонь. Посоветовались с Иваном. Решили, что лучше откатиться чуть назад: сохраним скрытность и сможем нанести удар внезапно.

Отводим машины и по буераку скрытно вползаем в кустарник, из которого можно открыть огонь по роще. Теперь уже противник в западне.

...Ракета! Загрохотали залпы. Из-за лесочка, чуть не задевая верхушки деревьев, вынеслись Илы, ведя огонь эрэсами. Прошлись над рощей, сбросив еще и бомбы.

Ударили и мы. Роща заполыхала. Слева загудели моторы, пушечная пальба. Появилась лавина наших танков.

В это время Аладин заметил, как выползают фашисты из рощи. Наши танки, наступавшие левее нас, этого не видели. Принимаю решение не упускать отходящего врага. Наш «зверобой» открывает огонь, а рядом уже гремят орудия Уколова и подошедшей машины Устинова.

Загорелся один, другой вражеский танк. Уходят за опушку.

Вдруг слышу:

— Николай! Прикрой! Слева!

Это Уколов. Смотрю, его машина в дыму и как-то неестественно завалилась. Командую механику:

— Обходи «двойку» слева! Стволом на ориентир — три. Бычков, наводи!

Круто развернувшись, самоходка поравнялась с машиной Уколова. Бычков уже наводит. Медленно тянутся секунды. Ведь противник уже тоже, наверно, поймал нас в перекрестье.

Так и есть — вспышка. Но враг оказался неточным, хоть расстояние не больше километра.

Грохочет теперь наш выстрел: Бычков как всегда — в острый момент — точен. В это же время по отходящим танкам ударили вновь появившиеся Илы. Чья-то твердая рука четко направляла действия разных сил. Били и артиллерия, и авиация, и танки. Казавшаяся нам иногда самостоятельность, отдельность той или иной машины от общего боя была лишь видимой. На самом деле работал огромный, хорошо отлаженный военный механизм при четком управлении всеми его деталями и детальками, какой была и наша батарея, моя машина, машины Уколова, Устинова, других.

И мне, вчерашнему солдату, хотя и много уже прошедшему фронтовых дорог за эти годы и только-только получившему лейтенантские звездочки, можно было только гордиться за причастность к этому организованному действию.

Потерян счет дням и ночам. Мы идем и идем по этим нескончаемым огромным полям, над которыми столбами стоят шлейфы дыма, стеной висит густая пыль. Часто меняем направление, в упорных, боях преодолевая рубеж за рубежом.