Журнал «Вокруг Света» №07 за 1987 год

Хорн молча кивнул. Наступившую тишину внезапно нарушил Неарс, он столь резко вскочил на ноги, что даже опрокинул стул.

— Чепуха,— воскликнул он.— Но лучше пойти взглянуть.

— О, нет! — возразил Хорн с необъяснимой горячностью.— Ничто не заставит меня вновь ступить на ту тропу.

— Мистер Хорн,— твердо сказал Неарс,— я — офицер полиции. Дом окружен моими людьми. Мы пытались избежать ненужной враждебности, но расследование необходимо довести до конца. Мой долг проверить все, даже такую нелепицу, как призрак. Требую отвести меня на то самое место, о котором вы говорили.

Снова воцарилось молчание. Хорн стоял, часто и тяжело дыша, словно под влиянием неизъяснимого страха. Потом вдруг опустился в кресло и произнес уже более спокойным голосом:

— Нет, не могу! Лучше сразу признаться! Все равно рано или поздно вы узнаете... Уайза убил я!

На мгновение в комнате стало тихо. Слова Хорна поразили всех, словно удар молнии. И тут в тишине послышался неправдоподобно слабый голос патера Брауна:

— А вы намеревались убить его?

— На подобный вопрос едва ли можно ответить,— произнес Хорн, нервно грызя ногти.— Полагаю, я обезумел от ярости. Старик вел себя просто невыносимо. Это происходило в его владениях. Уайз оскорбил и даже, кажется, ударил меня. Между нами завязалась схватка, и он упал со скалы. Я пришел в себя, когда находился уже далеко от рокового места, и только тогда осознал, что совершил преступление, лишившее меня звания человека. Клеймо Каина горело на моем челе, прожигая до самого мозга. Я стал убийцей и неизбежно должен был сознаться в содеянном.— Тут он вдруг весь напрягся.— Но говорить о других я не вправе. Не пытайтесь расспрашивать меня о заговоре или сообщниках: все равно ничего не скажу.

Неарс подошел к входной двери и отдал приказание кому-то снаружи, потом тихо сказал секретарю погибшего:

— И все же мы осмотрим место происшествия, только преступника поведем под конвоем.

Все понимали, что отправляться к морю на поиски призрака после признания убийцы — в высшей степени глупо. Неарс, конечно, тоже был настроен скептически. Но он, как сыщик, считал своей обязанностью, образно говоря, перевернуть все до последнего камешка, не делая исключения и для надгробных камней. Ведь скалистый обрыв на берегу фактически являлся не чем иным, как своего рода могильной плитой над несчастным Гидеоном Уайзом.

Последним из дома вышел Неарс. Он запер дверь и последовал за остальными по тропинке, ведущей к скалам, но вдруг с удивлением заметил, что навстречу ему бежит Поттер.

— Там действительно что-то есть, сэр,— сказал он, и то были его первые слова за весь вечер.— Нечто напоминающее Уайза...

— Вы просто бредите! — только и смог вымолвить сыщик.— Прямо сборище сумасшедших!

— По-вашему, я мог не узнать хозяина? — на удивление резко возразил секретарь.

— Неужели и вас следует отнести к числу тех, кто, говоря словами Холкета, должен просто ненавидеть старика? — раздраженно осведомился Неарс.

— Возможно,— ответил Поттер.— Но так или иначе, я знал его достаточно хорошо и, можете поверить, видел именно Гидеона Уайза, будто окаменевшего в лунном свете.

Юноша указал рукой в сторону расщелины в скалах, где и в самом деле белело нечто вроде лунного света или всплеска пены, который по мере приближения к нему принимал все более реальные очертания. За время разговора они подошли уже на добрую сотню шагов, но светлое пятно не двигалось, только стало напоминать статую, отлитую из серебра.

Поттер не скрывал, что напуган не меньше Генри Хорна. Даже Неарс заметно побледнел и остановился. Да и видавший виды журналист не торопился подходить ближе без особой необходимости. Только патер Браун спокойно продвигался вперед обычной ковыляющей походкой, словно направлялся к привычному рекламному щиту, чтобы прочесть объявления.

— Вы единственный из нас, верящий в призраки,— обратился к священнику Бирн,— и почему-то совершенно не обеспокоены...

— Одно дело верить в привидения вообще, и совсем другое — поверить в конкретное привидение,— загадочно произнес патер Браун.

Репортер смутился и украдкой бросил взгляд в сторону обрывистого мыса, залитого холодным светом луны.

— Я не верил, пока не увидел своими глазами,— сказал журналист.

— А я, наоборот, верил до тех пор, пока не увидел,— задумчиво произнес патер Браун.

Священник двинулся дальше. Бирн стоял и наблюдал, как он тяжелым неторопливым шагом пересекал обширную пустошь, которая, постепенно поднимаясь, переходила в скалистый мыс. Местность напоминала пологий холм с отрезанной морем половиной. В мертвенном блеске луны трава походила на длинные седые волосы, зачесанные ветром в одну сторону. Там, где скала, выветрившись, обнажила мел, словно сияющая тень, высилась непонятная бледная фигура.

Внезапно Генри Хорн, оставив позади охранников, обогнал патера Брауна и с пронзительным криком упал на колени перед видением.

— Я во всем сознался! Зачем же было являться нам? Сообщить, что я убил вас? — воскликнул поэт.

— Я пришел сказать, что вы меня не убили,— ответил призрак и протянул руку к юноше.