Журнал «Вокруг Света» №08 за 1960 год

Мы летели очень высоко над землей. На большой высоте происходят прямо-таки чудеса. Солнце так обжигает лицо, что через час-два оно становится коричневым, будто месяц отдыхал в Крыму. В то же время термометр показывает сорок-шестьдесят градусов ниже нуля. Если снять перчатку, то с одной стороны ладонь будет обжигать солнце, с другой — колючий мороз. Однажды в разгаре лета я по неопытности обморозил уши, отправившись на испытание аэростата без шлема. Думал, что в воздухе продержусь недолго. Аэростат поднялся высоко над облаками, а когда я стал снижаться, то вдруг увидел внизу желтые всплески молний. Лететь в грозу на аэростате все равно, что ходить с зажженным факелом вокруг пороховой бочки. Я решил переждать грозу и летал при сорокаградусном морозе несколько часов. Конечно, уши у меня распухли. А ведь дело-то было в июле...

Не только мороз чувствительно влияет на высоте на организм воздухоплавателя, но и кислородный голод. В 1862 году английский метеоролог Глейшер и его спутник Коксвель достигли огромной по тем временам высоты — 8 830 метров. Но этот полет едва не погубил отважный экипаж. Задыхаясь в разреженной атмосфере, Глейшер потерял сознание. А Коксвель, который обморозил руки, дополз до клапанной веревки, ухватился за нее зубами и выпустил из шара водород. В 1875 году воздухоплаватели Сивель и Кроче Спинелли погибли от недостатка кислорода на высоте 8 600 метров; их спутник Тиссандье спустился еле живым, в глубоком обмороке. Погиб в 1927 году и американец Грей, который стремился установить рекорд высоты.

Как же оградить экипаж от кислородного голодания? Над этой проблемой долго работал Огюст Пикар, которого мы знаем сейчас как изобретателя батискафа. В 20-х годах он увлекался воздухоплаванием. Пикар сконструировал алюминиевую гондолу с герметически закрывающимися люками. В гондоле специальные аппараты очищали воздух от углекислоты и добавляли кислород, поддерживая нормальное давление, как на подводных лодках.

В мае 1931 года он вместе со своим ассистентом Кипфером достиг в этой гондоле 16 тысяч метров. На такую высоту человек поднялся впервые в мире. Освежитель воздуха работал вполне исправно, и аэронавты не испытывали сначала никаких неудобств. Но сделанная из алюминия гондола стала сильно нагреваться лучами солнца. Снаружи гондолы термометр показывал минус 60 градусов, а внутри гондолы— 41 градус тепла. Пикар решил снижаться. Но тут он обнаружил, что клапан, стравливающий газ, не работает. Взлететь на огромную высоту оказалось гораздо легче, чем спуститься с нее. Пришлось дожидаться вечера. Пикар надеялся, что водород в оболочке охладится и аэростат начнет опускаться сам.

Весь день Пикара и Кипфера донимала жажда. Воды не было, и они слизывали изморозь со стенок гондолы.

С заходом солнца начался спуск. К счастью для аэронавтов, ветер унес их не в море, а в сторону Тирольских Альп. Упав чуть ли не на вершину горного хребта, гондола метров пятьдесят протащилась по твердому снегу и, наконец, остановилась. Так гондола спасла жизнь своему изобретателю. И в дальнейшем подобная конструкция помогала воздухоплавателям достигать больших высот.

Советские воздухоплаватели Г. Прокофьев, К. Годунов и Э. Бирнбаум в герметической гондоле стратостата «СССР-1» установили мировой рекорд, поднявшись на высоту 19 километров. А в 1934 году легендарный экипаж стратостата «Осоавиахим-1» — П. Федосеенко, А. Васенко, И. Усыскин — достиг 22 километров.

...У нас на аэростате вместо гондолы была ивовая корзина. Мы не поднимались выше 6 тысяч метров и старались как можно реже пользоваться кислородной маской, чтобы сберечь кислород.

Под нами тянулась выжженная пустыня с барханами. Едва заметная сизая дымка, прикрывающая раскаленные пески, не раз рисовала путешественникам заманчивые картины, означающие конец мучительного пути — тенистые оазисы, селения. И мы тоже увидели вдали дым костров, аул, пастухов-казахов, отары овец. Кажется, даже слышно было позвякиванье колокольчиков на шеях верблюдов. Но через несколько минут аул вдруг исчез. Это был мираж.

Тут Кирпичеву наконец-то удалось восстановить связь с Москвой. Нам сообщили направление воздушных масс по высотам, скорость ветра на нашем маршруте. Эти предположительные данные, составленные по наблюдениям десятков метеостанции страны Гайгеров сравнивая со своими измерениями, регистрировал ошибки и отклонения. А я, маневрируя, выбирал для полета самые выгодные условия.

Так мы пролетели над безжизненными плато Усть-Урт, потом, уже в темноте, над Аму-Дарьей...

Горящие каналы

Взошла луна, похожая на ярке» начищенное серебряное блюдо. Кирпичев, бросив взгляд на землю, вдруг сильно потянул меня за рукав:

— Смотри!

Я даже вздрогнул от странного, видения. Где-то далеко-далеко вспыхивал синеватый огонек; с большой скоростью он летел по земле, оставляя блестящий, как у ракетных снарядов, след. Но почему нет тогда грохота, почему тишина? Стрелы, пронизывающие тьму ночи, иногда скрещивались, переламывались, будто встречаясь с какой-то преградой, внезапно исчезали и возникали снова.