Журнал «Вокруг Света» №09 за 2010 год

Каннский фестиваль — единственный, где нельзя купить билет на просмотр. Он не для публики — ей уготовано лишь место восторженной толпы на Круазетт, — а для имеющих аккредитацию кинодельцов и журналистов. По числу аккредитованных представителей прессы Канн уступает только Олимпийским играм, однако, что любят подчеркивать организаторы, фестиваль, в отличие от Игр, проводится ежегодно. Но можно попытаться стрельнуть лишний пригласительный в главный зал «Люмьер». Следует иметь в виду, что на сеансы в 19:30 и 22:30 мужчин пускают лишь в смокинге и галстуке-бабочке. И что при гигантских размерах «Люмьера» (2300 мест) там зачастую аншлаг даже на сеансе в 8:30.

Джек Николсон впервые приехал в Канн в 1969-м, сыграв важную роль в фильме «Беспечный ездок». И потом не раз оказывался гостем фестиваля. Тут он в Канне 1981-го после премьерного показа триллера «Почтальон всегда звонит дважды», где его партнершей стала Джессика Лэнг. Фото: GAMMA/EAST NEWS

Каннский фестиваль в мире считают самым буржуазным, «смокинговым», «устричным». Уже это говорит о том, насколько у массовой публики неточное представление о кинофорумах. Да, устриц в Канне любят. Да, здесь много гламура. Эпицентр его — красная лестница перед главным каннским залом «Люмьер». Пройти по ней под взглядами сотен теле- и фотокамер — цель не только всякого актера, но и, например, представителей французского бизнеса. Замечательную байку рассказал коллега, главный редактор известного российского журнала, которого позвала в Канн крупная французская ювелирная фирма. Каждый вечер ювелиры и их эскорт — модели — по три часа наряжались в отеле к вечернему показу, садились в лимузины, полчаса тащились в них до фестивального дворца, поднимались, позируя камерам, по красной дорожке… А затем спускались по незаметной параллельной лестнице и уезжали ужинать. Кино их не интересовало. К 22:00 ювелиры отправлялись на пляжные вечеринки, которые гудят до трех утра вдоль всей (больше двух километров) набережной Круазетт. Эти вечеринки, которых в 2010-м было меньше обычного (кризис!), оцениваются в Канне не менее пристрастно, чем фильмы конкурса. Деловой, совсем не гламурный журнал The Hollywood Reporter, делающий специальные ежедневные каннские выпу ски, оценивает их в бокалах мартини — от одного до пяти. Оценщики строги: пяти мартини за весь фестиваль не удостаивается почти никто.

Звезды, вопреки широко распространенному заблуждению, приезжают в Канн не просто потусоваться — всегда только по делу: посмотреть нашумевшие картины, ради саморекламы (все того же вечернего прохода по красной лестнице), но прежде всего ради раскрутки фильмов — отобранных на конкурс или грядущих. Из трех главных каннских отелей — Majestic, Martinez и Carlton — звезды предпочитают последний, который на порядок дороже, номер здесь обычно стоит не меньше 2000 евро. А в фестивальный период цены даже в рядовых гостиницах взлетают в несколько раз. Легендарны президентские апартаменты Carlton, где в прошлом году останавливались, например, Брэд Питт и Анджелина Джоли.

И тем не менее слухи о буржуазности Канна сильно преувеличены. Гламур — всего лишь рамка, или, если хотите, обертка. Как без нее? Зеваки и желтая пресса жаждут праздника — нате вам праздник. Что же внутри обертки? Эстетический радикализм, который появился здесь после событий 1968-го, когда фестиваль смела докатившаяся из Парижа майская студенческая революция и его пришлось закрыть на середине. Если до этого года фестиваль иногда бывал консервативным, то после — благодаря активному содействию лидеров леворадикального кинематографа: Луи Маля, Жан-Люка Годара, Франсуа Трюффо, Романа Поланского и Моники Витти, — стал революционным. А свое сегодняшнее лицо он приобрел в конце 1970-х с приходом на пост отборщика-идеолога легендарного Жиля Жакоба. При нем Канн реализовал амбициозную задачу открывать новые интересные имена, формировать кинематограф будущего.