Журнал «Вокруг Света» №1 за 1994 год

Ведь олень – не просто полезное животное, позволившее выжить предкам кочевников. Он дал им имя. «Цаа» означает «олень»; «цаатаны» – «те, кто владеет оленями». Олень составляет все содержание их жизни. Весной они следуют за ним вниз к краю большой равнины, оставаясь, однако, на ее границе: олени не едят траву. Летом поднимаются со стадами выше лесной зоны, чтобы избежать гнуса. Осень цаатаны проводят в светлых лесах, где олени в изобилии находят свою излюбленную пищу – мох. Зимой же и люди и олени озабочены исключительно тем, чтобы дожить до весны.

В отличие от монголов цаатаны живут не в круглых войлочных юртах, а в остроконечных шатрах – чумах. Грубо обработанные стволы деревьев ставят по окружности, а верхушки соединяют в остроконечный конус. Всю конструкцию покрывают грубым полотнищем и шкурами.

Во владении каждой семьи 200 – 300 животных. Однако что значит «во владении»? С 1930 го да все поголовье скота в Монголии обобществлено. В те времена из всех цаатанов была сформирована одна скотоводческая бригада с бригадиром-монголом во главе. Каждый месяц «дарга» (начальник) выплачивал им зарплату в 400 тугриков. Стада были пересчитаны, оленей переклеймили каленым железом. И вдруг оказалось, что цаатаны должны строго соблюдать разные предписания, разбираться в иерархии – кто дарга, кто – не дарга. Появились совсем уж непонятные для них запреты – к примеру, им сообщили, что оленей забивать теперь нельзя, поскольку все они принадлежат государству. Нарушителю грозил штраф в две месячные зарплаты. Запрет, кстати, не отменен и по сей день.

Однажды ночью в пургу немецкие журналисты наткнулись на семью, собравшуюся вокруг убитого оленя. Снег был пропитан кровью, внутренности дымились, и двое мужчин разделывали тушу ножами.

– Он был болен, – заговорили цаатаны. – Его надо было убить.

На лицах был написан страх. Не выдадут ли их? Они еще не слишком верят в демократические преобразования в стране. Журналисты спросили, зачем мясо больного животного прячут на верхушках деревьев.

–Для собак сгодится, – отвечали они.

Цаатаны питаются почти исключительно оленьим молоком и продуктами, которые из него можно получить. Изо дня в день их рацион состоит из свежего и кислого молока, грубого сыра и сметаны; нет ни овощей, ни фруктов, только ягоды – летом и осенью. Очень редко – мясо (вот как сейчас) или рыба. Во время кочевий они часто оказываются на берегах рек, кишащих лососями и форелью. Но к рыбе привычки у них нет. Вот бы подстрелить дикого оленя…

За диким оленем они готовы предпринимать очень далекие экспедиции. Как им удается усидеть на спинах своих мелких олешков, высотой всего в метр двадцать, – загадка. К тому же передвигаются олешки весьма странным мелким шагом, неимоверно раскачиваясь из стороны в сторону.

Вооружение цаатана составляет обычно пара ружей – некоторые неизвестно как попали из гитлеровского вермахта, на них даже сохранились свастики. Стреляет цаатан-охотник, только когда на сто процентов уверен, что попадет. Нет боеприпасов. За патрон – один патрон! – цаатан может отдать шкурку соболя. Патроны попадают сюда после долгих приключений из России. Они слишком мощны для стареньких ружей. И чтобы избежать разрыва ствола, половину пороха цаатаны отсыпают.

Гораздо чаще цаатаны охотятся с помощью самострелов. За полчаса сооружают некое подобие арбалета, который связан с натянутой бечевкой. Стоит, скажем, дикому гусю задеть бечевку, его прошьет стрелой.

Мужчины охотятся, а женщины занимаются оленями. Каждую оленуху доят два раза в день, молоко кипятят и готовят сыр. Откинутый на марлю, он сушится под самой вершиной чума.

Если мужчины достают в поселке водку-архи, они напиваются до беспамятства. И тогда колотят жен.

Постоянные потуги государства привлечь цаатанов к оседлой жизни увенчались переселением нескольких семей на равнину, в маленький безрадостный поселок на берегу озера Цагаан-Нур. Там они живут в пестро размалеванных деревянных домах. У них есть магазин, в котором редко можно что-нибудь купить, и школа, уроки в которой ведутся только на монгольском языке. Теперь, когда пришла свобода, они надеются, что им наконец разрешат учить своих детей на своем языке.

Тех, кто остался в родных горах, косят болезни. Даже женитьба здесь тяжелая проблема. Невесту найти можно лишь внутри семьи. А вне племени очень трудно: местные монголы относятся к ним, как в Европе к цыганам. Их считают неспособными к порядочной жизни, необузданными, грязными и дикими.

Кое-кто из молодежи пытается уйти от тяжелой жизни в горах. Для стариков это не так просто.

Когда Суин, старейшина одного рода, последний раз была на ежегодном празднике «тысячи оленей», это оказалось трудным испытанием и для нее, и для ее животных. Власти организовали праздник на покрытой травой равнине. У Суин, привыкшей дышать горным воздухом, сильно поднялось давление. И все подумали, что она умрет. Но как только старейшина оказалась наверху, в родных горах, она немедленно выздоровела. Села верхом на оленя и целый день, в метель и мороз, искала свою семью. Одна. Ей – 81 год.