Журнал «Вокруг Света» №12 за 1971 год

В 1886 году директор берлинского музея этнографии Адольф Бастиан решил привести в порядок коллекцию луков и стрел, собранных в разных уголках земли. Тут-то им и было замечено, что луки независимо от времени и места их производства делятся на несколько основных видов. Самый простой изготовляется из разрезанного вдоль длинного куска гибкого дерева, тетива в ненатянутом состоянии висит свободно. Такие луки высотой в человеческий рост, а иногда и до трех метров длины встречаются и сейчас у племени шавантов (Амазония), веддов (Цейлон). Такие же простые луки, но круглые в сечении можно увидеть у ямана, алакалуфов, яганов, живущих по берегам рек и фиордов Огненной Земли; луки меньшего размера с более крутым изгибом встречаются у бушменов и пигмеев Африки, новогвинейских папуасов. Похожие на этот же тип луки характерны и для эскимосов Аляски, различие состоит в том, что эскимосский лук усилен в середине.

Особую известность получил азиатский лук (его также зовут татарским или скифским). Он составляется из нескольких кусков дерева или рога, соединенных клеем или жилами. Это увеличивает его эластичность и крепость. При натяжении центральную часть лука, до этого момента вогнутую, лучник рукой выводит вперед; только перед пуском стрелы азиатский лук принимает привычную лукообразную форму. Сейчас этот тип лука можно встретить у племен Центральной Азии, Северной Африки, у некоторых племен Малайзии, Филиппин.

Доктор Бастиан вместе с привлеченным к работе известным этнографом Ратцелем, проанализировав берлинскую коллекцию луков и познакомившись с жизнью многих племен Африки и Азии, не отошедших к тому времени от «цивилизации лука», сделали еще одно предположение. Лук, считали они, в определенной степени есть слепок той или иной ступени развития общества. Технические характеристики лука, цели, в которых он использовался, — все это может рассказать, во-первых, об образе жизни создавшего его народа (чаще всего лук был у кочевников, жителей открытых пространств) и, во-вторых, об уровне цивилизации его создателей в зависимости от того, был ли лук для человека основным средством борьбы за жизнь, или он принадлежал охотнику или воину в обществе с более развитой социальной структурой, или же он превращался в предмет спортивных увлечений...

Лук завоевывает страны

Шло время, и лук становился мощнее, а стрелы его в буквальном смысле слова оперялись. Поступив на вооружение, лук вынудил древних генштабистов заняться пересмотром тактики и стратегии.

Поначалу лук появился в пешем строю, потом лучник пересел на коня. Слава к лучникам, непревзойденным артиллеристам своего времени, пришла быстро.

Персы, к примеру, помещали изображение лучника на своих монетах — этой чести лук и стрелы добились благодаря прославившим себя в сражениях десяти тысячам «бессмертных», гвардии персидского войска. Каждый «бессмертный» учился искусству стрельбы из лука с детства.

Не мыслили себе воспитания без лука и афиняне. Правда, в военных действиях они предпочитали обходиться мечом, луком пользовались лишь специальные отряды легкой пехоты, составленные из неимущих слоев населения республики. Задача этих соединений была не сложна: тревожить противника. Точно такую же роль выполняли и псилисты — лучники, входившие в состав македонских фаланг Филиппа II (382— 336 гг. до н. э.) и тоже, кстати говоря, набиравшиеся среди беднейших. Лук, однако, оставался обязательной дисциплиной в воспитательном спортивно-военном комплексе македонцев до падения империи Александра Великого...

И тут в героической и стремительной истории лука наступает неожиданный антракт. Виновником его был Рим. Римляне не только отрицали военную значимость «стрельцов», но и считали лук оружием «подлым», недостойным благородного воина. Они смотрели на стрельбу из лука как на потешное и экзотическое развлечение, не достойное, однако, больших арен и форумов. Дело все же было не в психологическом отношении римлян к луку. Само оно было порождением веры в непобедимость тактики сомкнутых легионов. У римлян было два пути: или отбросить в сторону тяжелый щит, дротики, меч и, разомкнув плотный строй, взяться за лук, или отбросить лук. Они сделали второе и были, наверное, правы, поскольку не обладали нужной для лука мобильностью. Не случайно и то, что во время пунических войн у римских легионеров вошел «в моду» большой щит. Как в наши времена родилась наука противотанковой защиты, так щит стал для тех времен защитой «антилуковой».