Журнал «Вокруг Света» №12 за 1989 год

Благодаря Франко мы узнали, по каким улочкам и переулкам можно ходить безбоязненно, а куда лучше носа не совать. Всего в тридцати шагах от главной улицы — она называется Центральной и проходит, оживленная, сверкающая витринами дорогих магазинов, через весь город — начинаются мрачные кварталы трущоб. Старики и старухи сонно глядят из темных оконных проемов. Среди ржавых автомобилей играют полуголые дети, а юнцы, сидящие на камнях тротуара, подозрительно косятся в нашу сторону и, едва мы проникаем чуть дальше положенного в их владения, нехотя поднимаются и вразвалку, не торопясь, идут следом за нами.

— Безработные, не позавидуешь,— говорит о них Франко, когда мы, завершив телесъемки, возвращаемся на залитую солнцем Центральную.— Я сам был в их шкуре, знаю, что это такое...

Основная часть трудового населения Панамы — служащие и работники сферы обслуживания. В городе множество банков, контор, магазинов, рекламных агентств, фирм проката, гостиниц, мастерских, кафе, баров, ресторанов. Они дают работу сотням тысяч панамцев. Но чтобы получить место служащего банка, надо окончить хотя бы среднюю школу, место продавца — как минимум пять классов и иметь, как говорится в объявлении о найме, привлекательную внешность и приличный костюм. Однако не у каждого панамца есть то и другое вместе.

Раз в год вся Панама собирается на необычайный праздник, имя которому — лотерея. Представить, что это такое, не побывав на нем, невозможно. Поэтому нам здорово повезло, что наше пребывание совпало с этим праздником.

... Казалось, в этот воскресный день все продавцы мороженого, какие только есть в городе Панаме, съехались сюда, на перекресток двух центральных улиц, к зданию Лотереи — многоэтажному, ажурному, белому. Его видно издалека на фоне ярко-голубого, без единого облачка, неба.

У подножья, словно потревоженный муравейник, гудит толпа, а на прилегающих улицах даже застопорилось движение транспорта. Полицейские безуспешно пытаются развести в стороны уткнувшиеся нос в нос автобусы, пассажиры которых, похоже, вовсе не спешат: им тоже интересно узнать, как проходила в этот день лотерея. Кстати, средства от нее идут на благоустройство города.

На высокой эстраде у входа в здание Лотереи восемь немолодых мулатов-музыкантов в коротких красных рубашках и желтых беретах наигрывают веселые мелодии, звуки которых разносились на несколько кварталов.

Не сидели без дела продавцы мороженого и цветного льда. Товар их, как я заметил, пользовался особым спросом. Весь «агрегат» продавца льда состоит из тележки, точнее — обычного ящика на колесах, в глубине которой покоится большой брус льда, чем-то прикрытый от жарких лучей солнца. Поверх одного ящика стоит другой, поменьше, уставленный батареей бутылок с разного цвета сиропом из манго, ананасов, апельсинов, лимонов и других фруктов. Продавец раз-другой ловко проводит скребком по бруску льда и набранную ледяную крошку точным движением с ходу укладывает в бумажный стаканчик. Хотите лимонного льда? Пожалуйста! Струя желтой тягучей жидкости льется на горку ледяного крошева.

Но вот, похоже, начинается розыгрыш лотерейных билетов. Сначала — главный приз дня. В большие прозрачные барабаны опускаются разноцветные шары, и под быструю музыку начинается пестрая круговерть. Сколько тысяч глаз следят за этим действом, стоя тут же, рядом, или сидя дома, у экранов телевизоров! Ведь в тот день, когда разыгрывается лотерея, можно выиграть миллион!

Барабаны внезапно замирают, и из каждого выкатываются шары, всего пять штук. Напряжение толпы достигает предела.

Шары медленно раскрываются, и на огромных табло на фасаде здания и на экранах телевизоров появляются пять цифр. Главный, миллионный приз! Найдется ли среди толпы счастливчик? Нет такого. Кругом лишь раздосадованные улыбки, гримасы разочарования. Хотя в такой день, как сегодня, не принято огорчаться: даже если большинство панамцев, каждый в отдельности, сегодня проиграли, то все вместе они выиграли. Ведь огромная сумма, вырученная от продажи лотерейных билетов, пойдет на благоустройство их родного города. А он и в самом деле в этом нуждается.

Восемь мулатов-музыкантов покинули помост, их сменили танцоры. Льется приятная мелодия, и первые пары выходят на середину сцены. За ними — еще и еще.

Панамский танец оказался спокойным, грациозным. Девушки плывут по кругу, быстро перебирая ногами. На них — длинные белые платья с пелеринами, расшитые кружевами и разноцветными орнаментами. На шее — бархатная лента с золотым медальоном, в волосах, у висков — гроздья нежных апельсиновых цветов, перевитых жемчужными нитями.

Юноши, напротив, одеты просто. Белые узкие рубахи с глухими воротничками, черные строгие брюки и шляпы-панамы из тонкой соломки. Через плечо перекинута пестрая вязаная сумка на цветном шнурке. Движения юношей отточены, поступь горделива, смуглые лица озарены белозубыми улыбками.