Журнал "Здоровье" №7 (79) 1961

Все, наверное, помнят, что первая в мире атомная электростанция Академии наук CСCP была построена семь лет назад. Но она экспериментальная и небольшая. А мой путь лежал на строительство мощной промышленной атомной электростанции, сооружаемой в самом центре России, в среднем течении Дона, недалеко от старинного русского города Воронежа. У этой станции — большое будущее и высокое назначение. Воронежский мирный атом даст энергию окрестным колхозам и совхозам, будет варить сталь в электропечах, питать новые машиностроительные заводы, добывать руду на Курской магнитной аномалии.

Мы говорим — мирный атом, но знаем, что это — могучая коварная энергия распада атомного ядра! Когда-то на первом лабораторном «атомном котле» Энрико Ферми нельзя было вскипятить даже стакан чаю. И тем не менее его творцы не были застрахованы от смертоносного действия радиации. Сколь же велика должна быть предосторожность здесь, если реактор приведет в действие три турбины мощностью в 70 тысяч киловатт каждая! Ведь станцию строят сотни людей, многие тысячи будут жить в крупном промышленном городе, который растет рядом.

Действительно, как огражден от всяких случайностей их труд и быт? Как здесь заботятся об их здоровье?

От Воронежа до стройки — пятьдесят километров. В бескрайней черноземной степи проложено отличное бетонированное шоссе. Справа и слева виднеются свекловичные плантации, встречаются небольшие сахарные заводы.

В степи — ни деревца, ни кустика. Даже обидно, что иные люди, живущие на столь щедрой земле, до сих пор не думают, какие здесь можно вырастить леса и сады.

И вдруг — молодой лесок. Ели в два человеческих роста, убегающие от шоссе куда-то в низину, туда, где течет тихий Дон. Откуда этот лесок? И почему ели стоят строгими прямыми рядами, выстроившись, как на параде? И почему совсем нет подлеска?

Мой спутник, инженер Александр Ефимович Никифоров, приезжающий сюда уже не первый раз, любуется хвойными подростками. А ведь он сибиряк, его этим не удивишь. В чем же дело?

— Лес, — поясняет он, — насадили одновременно с началом стройки. Вы видите, это же лесозащитная полоса. Она тянется на пять километров и отделяет стройку от жилого поселка.

Так вот оно что — зеленый барьер! Скоро он будет настоящим лесом. Уже сейчас в ельничке селятся птицы. А прошлой осенью здесь в первый раз собирали грибы.

Летом здесь раздолье. Дон образует в этих местах глубокие старицы и сочные пойменные луга, обильные рыбой и птицей. Поэтому свободные от работы часы строители проводят около реки. Кто бродит с ружьем, кто сидит с удочками, а иные просто отдыхают в новорожденном ельнике.

Однако я невольно забежал вперед. Об отдыхе и житье-бытье строителей рассказ будет несколько позже.

Просто нельзя было удержаться, чтобы не обратить внимания на веселый оазис в степи.

Теперь — о самом главном.

Каждый, кто подъезжает к стройке, прежде всего увидит большое здание с тяжелыми железобетонными колоннами, подпирающими массивные — своды. Не случайно на ум приходят строфы из Природы вещей.

В этом сооружении есть что-то от величия и масштабов античного зодчества.

Это — реакторный корпус. Именно здесь, за толстыми железобетонными стенами, обшитыми сталью, будет находиться сердце станции — урановое топливо, которое и даст ей жизнь.

С невольным трепетом смотрел я на величественное сооружение. Здесь в атомном котле будет происходить могучая цепная реакция деления ядер урана. Для управления этим процессом вступит в действие электроника и телемеханика.

А человек? Туда, внутрь, не может попасть ничто живое. Туда вход для человека закрыт. Но он все же будет находиться где-то поблизости: следить за приборами, быть всегда начеку. Огражден ли он даже на расстоянии от всякой случайности и тем более от прямого риска?

— Да, огражден, и надежно! Видите, вот наша защита.

Эти слова произнес старший инженер Виктор Михайлович Баранов, сопровождавший меня в долгом путешествии по этажам и отсекам реакторного корпуса. Он еще очень молод, хотя и старший, и горячо увлечен своим трудным и благородным делом. В жесткой брезентовой робе, измазанной маслом и раствором, он ловко взбегал по висячим лесенкам на головокружительную высоту.

Защита, ничего не скажешь, основательная!

Здесь не простой бетон, какой применяется на обычных стройках: вес одного кубометра равен 2,2 тонны. Его вдвое утяжелили, уплотнили, много раз прощупают ультразвуком, прежде чем укладывать в перекрытия и вязать арматуру.

А стены? Они толще, чем у древних крепостей. Многие перекрытия — это монолитный железобетон толщиной до двух метров.

Для чего же все это?

Тяжелый и плотный бетон — непреодолимый заслон от радиации. Гибкие тросы пронизывают бетонную массу. Массивные чугунные двери и зигзагообразные коридоры — защита от прямого удара лучей. Дно реактора — кольчуга из нержавеющей стали. И чем дольше ходишь по лабиринтам корпуса, тем больше охватывает тебя чувство гордости и восхищения перед широтой, благородством и мужеством человеческого разума.

А Баранов улыбается:

— Ничего, не заблудимся! Мы здесь давно, как дома…

Как дома!